/439/
      Аристъ Новиковъ вь отпискѣ, полученной въ Розрядѣ 164-го г. сентября въ 25 д., доносилъ:
      «велѣно мнѣ въ Толочинѣ рожь жать и сухари готовить, и я только изготовя послалъ въ полки 34 четверти, и то на твоихъ государевыхъ лошадяхъ /440/; да послѣ изготовлено сухарей четвертей будетъ съ 50 и больше, а везти не на чѣмъ, лошадей мало, и на тѣхъ велѣно везть овесъ да сѣно на станы. Ко мнѣ же прислана память, велѣно на твою государеву конюшню готовить сѣно и овесъ; и сѣно почали готовить недавно, помѣшало ненастье да пушечный подъемъ, всѣ были взяты въ Оршу, и нынѣ нришли не всѣ, и лошади, кои съ ними, пограблены; а въ дальныхъ деревняхъ и есть немногія лошади, и они не слушаютъ, живутъ по лѣсомъ, а овса новаго у себя не сказываютъ, а стараго собрали немного; а что собрано овса и сѣна, то и послано на твои государевы станы въ Словени. А рожь молотить и сухари готовить помѣшали служилые люди и русскіе н черкасы, безпрестанно идутъ, рожь правятъ и сухари по деревнямъ, и лошади грабятъ, и отъ того многiе бѣлорусцы розбѣжались, а иные не слушаютъ, овса не везутъ: взять де негдѣ, не сѣяли; а что изготовлено сухарей, быть въ Толочинѣ имъ нельзя, разграбять служивые люди, а по деревнямъ готовить сухарей нельзя, грабятъ. А мужиковъ всѣхъ поотдавалъ на поруки, чтобъ лошади покупали для овсяной, сѣнной и сухарной возки; и они что купятъ, то пограбятъ, и въ полонъ емлютъ и многихъ поимали; а ржи было смечено во всѣхъ мѣстѣхъ со 180 десятинъ, и служивые люди рожь стоячую и молоченую потолочили и потравили во всѣхъ мѣстѣхъ десятинъ съ 50, а иную рожь молоченую и сухари въ деревняхъ всю пограбили и пожгли. Да въ нынѣшнемъ во 164-мъ году, сентября въ 13 день, пріѣзжалъ твой государевъ конюхъ Илья Никитинъ сынъ Горяиновъ въ Толочинское село Словени; и которое сѣно и овесъ изготовлено было везть въ Шкловъ, и тотъ конюхъ Илья Горяиновъ сѣна н овса везтъ въ Шкловь не велѣлъ, а осмотря то сѣно, велѣлъ поставить въ Словенихъ «тутъ де мѣсто пустое, а въ Шкловѣ де овса много»; а везть некому въ Шкловъ, всѣ разбѣжались, грабятъ и въ полонъ емлютъ. Да въ Толочинѣ жъ стояли черкасы человѣкъ со 100 изъ-подъ Быхова, разорили до конца, и лошади и сухари грабили. Да только не довезутъ чего сѣна, овса и сухарей, и муки, и солоду, и мнѣ бъ отъ тѣбя, государя, въ опалѣ не быть. Да въ Толочинскихъ же деревняхъ и въ селѣ Словени взялъ насильствомъ Федоръ Степаповъ сынъ Татьянинъ этихъ государевыхъ сухарей четвертей съ 20, крестьянъ многихъ съ женами и съ дѣтьми, и лошадей и животину поималъ. А дано было мнѣ этихъ государевыхъ лошадсй 25, изъ того числа лошади пали, да лошадь потеряли, ѣдучи изъ Вильны, села Толочина крестьяне Гурко Агапоновъ съ товарищи; а которыя лошади ходили въ Вильну за сухарями, и они пришли чуть живы и не вставаютъ; и о томъ, государь, мнѣ какъ укажешь».
      Помѣта: «164 г. сентября въ 25 д. Послать государеву грамоту къ Аристу Новикову, велѣть ему, и которые по немъ въ томъ селѣ бу-дутъ прикащики, беречь того накрѣпко, чтобъ въ селѣ Толочинѣ и въ деревняхъ крестьянъ отнюдь никто не ималъ; а кто учнетъ имать, и тѣмъ быть оть государя въ великой опалѣ и въ жестокомъ наказаньи, безъ пощады».

      (Москов. ст. столб. № 270, л.л. 97—99).