Вопросъ o численности Московскаго войска XVI вѣка до сихъ поръ еще нельзя считать рѣшеннымъ удовдетворительно въ нашей исторической литературѣ. Цифры, сообщенныя иностранными писателями, оеобенно цифры Флетчера, дали возможность опредѣлить численный составъ русской арміи того времени въ 300,000 человѣкъ коннаго войска, не считая стрѣльцовъ, казаковъ, иноземные отряды и даточныхъ людей. Такія и даже большія цифры можно найти не только у Карамзина, но у С. М. Соловьева, у П. О. Бобровскаго, въ недавно вышедшемъ III томѣ исторіи Д. И. Иловайскаго, такія же цифры находятся и въ двухъ очень обстоятельныхъ иностранныхъ сочиненiяхъ по исторіи русскаго войска: у Brix'a и /336/ Stein'a ¹). Между тѣмъ уже г. покойный Хлѣбниковъ заподозрилъ сообщенія Флетчера; ему онѣ показались чрезвычайно преувеличенными. Основаніемъ для такого замѣчанія послужило сравненіе данныхъ Флетчера съ данными разряда 1578 года. Это обстоятельство заставляетъ насъ обратиться къ разрядамъ, изъ которыхъ три разряда второй половины XVI вѣка сохранили намъ, довольно полное перечисленіе войскъ, участвовавшихъ въ походахъ. Выводы же ученыхъ, построенные на цифрахъ, сообщаемыхъ иностранцами, и крайне неопредѣленныхъ показаніяхъ русскихъ лѣтописцевъ, едва ли соотвѣтствуютъ дѣйствительности. Мы понытаемея сначала на основаніи нашихъ оффиціальныхъ данныхъ того времени опредѣлить приблизительно число русскаго войска и такимъ путемъ найти надежное мѣрило для провѣрки многочисленныхъ иностранныхъ показаній ²).

      Данныя o числѣ дѣтей боярскихъ и дворянъ мы имѣемъ въ разрядахъ трехъ походовъ: 1563, 1577 и 1578 годовъ.

      Во время борьбы за Ливонію Іоаннъ Грозный развертывалъ всѣ силы своего государства, особенно Полоцкій походъ отличался громадностью собранныхъ войскъ. Подробный разрядъ этого похода напечатанъ въ приложеніяхъ къ IV тому Витебской Старины. Какъ и всѣ, впрочемъ, оффиціальные документы XVI в., разрядъ этого похода страдаетъ невѣрноетью подведенныхъ итоговъ; невѣрность эта не превышаетъ, однако, нѣсколькихъ десятковъ лю-дей; затѣмъ, иногда въ разрядѣ написано: «опричь людей такого то», но число такихъ людей тоже не велико, и для рѣшенія вопроса, считалось ли тогда дѣтей боярскихъ 20,000 - 30,000 человѣкъ или 300,000 человѣкъ, не только нѣсколько пропущенныхъ десятковъ, но и даже и сотень не можетъ имѣть никакого значенія.

      Въ Полоцкомъ походѣ войско дѣлилось на восемь главныхъ частей: Царскій полкъ, Большой, Правая рука, Передовой, Лѣвая рука, Сторожевой, Нарядъ и Ертоулъ.

      Въ Царскомъ полку, «со царемъ и вел. кн. въ полку» показано: /337/ царь Александръ и съ нимъ 20 дѣтей боярскихъ; бояръ, окольничихъ и приказныхъ людей - 41 чел.; стольниковъ, стряпчихъ и жильцевъ - 144 чел., затѣмъ, князей служилыхъ, дворянъ, дѣтей боярекихъ, - дворовыхъ и городовыхъ, московскихъ городовъ - 2,726 чел. (по нашему счету, лишь 2,380 чел.); и Новгородскихъ помѣщиковъ - 1,436 чел., изъ Нѣмецкихъ городовъ - 443, разныхъ городовъ, «съ малыхъ статей» - 200 чел., людей князей Воротынскихъ - 160 чел., всего по счету разряда - 4,965 чел., не считая бояръ, приказныхъ людей и царевьіхъ людей Александра, по нашему же счету 4,824 чел. со всѣми, или 4,763 безъ бояръ, приказныхъ и людей царя Александра.

      Въ Большомъ полку: дѣтей боярскихъ съ тремя воеводами - 2,929 чел. (по наш. сч. 2865 чел.), «опричь княжь Володимеровыхъ Андрѣевича».

      Въ Правой рукѣ: дѣтей боярскихъ - 1,922 (по наш. сч. 1,899), «опричь царевыхъ Семіоновыхъ дѣтей боярскихъ, a пo смотрѣню 105 чел.», всего, слѣдовательно, съ дѣтьми боярскими царя Симеона - 2,027 чел. или 2,004 ¹).

      Въ Передовомъ полку дѣтей боярскихъ - 1,900 чел. (по наш. сч. 1,866 чел.).

      Въ Лѣвой рукѣ - 1,900 чел., «опричь царевичевыхъ Кайбулиныхъ. A сo царевичемъ Кайбулою: кн. Юрьи княжь Федоровъ сынъ Борятинского, a людей царевичевыхъ казаковъ 80 чел., да Русаковъ 28 чел.» (Ниже, въ общемъ итогѣ мы не будемъ считать этихъ людей, такъ какъ не видно, чтобы они были дѣти боярскія).

      Въ Сторожевомъ полку дѣтей боярскихъ - 1,855 чел., «опричь царевичевыхъ (Ибака) людей, a людей eгo 60 чел.».

      У Наряда дѣтей боярскихъ 1,433 чел. (по наш. сч. 1,391).

      Въ Ертоулѣ дѣтей боярскихъ 1,016 чел. (по наш. сч. 1,012).

      Всего, слѣдовательно, по итогамъ разряда 18,025 чел. бояръ и дѣтей боярскихъ, по нашему счету 17,658 чел. (Въ этотъ итогъ нами не включены ни 108 человѣкъ царевича Кайбулы, ни 60 чел. царевича Ибака).

      Казаковъ въ этомъ разрядѣ показано: въ Большомъ полку - 1,295 чел., въ Правой рукѣ - 1,009 чел., въ Передовомъ полку - 1,046, въ Лѣвой рукѣ - 605 чел., въ Сторожевомъ полку - 569 чел. /338/ у наряда - 1,048 чел., въ Ертоулѣ - 482 чел., всего, слѣдовательно, 6,054.

      Татаръ показано: въ Большомъ полку - 1,629 чел., въ Правой рукѣ - 966 чел., въ Передовомъ полку - 260 чел., въ Лѣвой рукѣ - 825 (кадомскихъ мурзъ и казаковъ, но такъ какъ дальше показаны 605 чел. атамановъ и казаковъ, то эти 825 чел. должны быть отнесены къ числу татарскихъ войскъ), въ Сторожевомъ полку - 1,111 чел., въ Ертоулѣ - 383 чел.; всего, 5,174 чел.

      Сборныхъ людей изъ разныхъ городовъ показано: въ Царскомъ полку - 1,165 чел. и въ Передовомъ - 940 чел.; всего - 2,105 чел.

Въ разрядѣ похода 1577 г. дѣтей боярскихъ и дворянъ показано:

въ Государевомъ полку-1,444 ч. (не сч. бояръ и придвор. чиновъ).
въ Большомъ полку-1,475 ч. (въ томъ числѣ 32 прик. людей).
въ Передовомъ полку-960 ч.
въ Правой рукѣ-1,030 ч. (по нашему сч. только 730 чел.).
въ Лѣвой рукѣ-700 ч.
въ Сторожевомъ полку-780 ч.
у Наряда-486 ч. (по наш. сч. 446, изъ нихъ только 70 дѣтей боярскихъ, остальные псари, охотники, сокольники).
Всего показано 7,279 чел., хотя выходитъ только 6,875 чел., a пo нашему счету 6,535, но здѣсь не сосчитаны бояре и придворные чины. Стрѣльцовъ и казаковъ показано - 7,905 чел., татаръ и черемиссы - 4,327 чел., посошныхъ - 12,724 чел., 8,600 конныхъ и 4,124 чел. ¹).

      Такое сильное уменыпеніе числа дѣтей боярскихъ сравнительно съ числомъ ихъ въ походѣ 1563 г. объясняется тѣмъ, что въ этотъ походъ назначены были по преимуществу дѣти боярскіе Новгородскіе, Тверскіе, заволжскихъ городовъ и западныхъ уѣздовъ; напротивъ совершенно отсутствовали дѣти боярскіе южныхъ уѣздовъ, - по крымской украйнѣ, и Московскихъ городовъ.

Въ походѣ 1578 года было:

Князей служилыхъ и выборныхъ дворянъ-212 чел.
Дворянъ и дѣтей боярскихъ Московской земли-9,211 чел.
Новгородскихъ и Юрьевскихъ помѣщиковъ-1,109 чел.
Татаръ и новокрещеновъ-6,461 чел. /339/
Стрѣльцовъ и казаковъ Государева Двора-2,000 чел.
Стрѣльцовъ и казаковъ изъ дворовыхъ и земск. город.-13,119 чел.
Людей изъ разныхъ городовъ показано-4,513 чел.
и прибавлено, «и обоего тѣхъ людей 7,580 ч.» (очевидно, въ документѣ пропускъ не замѣченный издателемъ); общій итогъ опять совсѣмъ невѣренъ: «и всего всякихъ людей 27969»; можно предположить, что эта цифра есть итогъ числа татаръ, стрѣльцовъ и собранныхъ изъ городовъ людей, которыхъ выходитъ на дѣлѣ 29.160 ¹).

      Наибольшая цифра почти 18,000 дѣтей боярскихъ относится къ 1563 г.; конечно, не слѣдуетъ предполагать, чтобы все число дѣтей боярскихъ равнялось въ 60-хъ годахъ XVI ст. 18.000 ч., далеко не все войско было двинуто на Полоцкъ: часть оставлена была для защиты южной границы государства, часть гарнизонами по городамъ. Въ XVII в., по изслѣдованію П.Н. Милюкова ²), 10.000 чел. было обычнымъ числомъ украинскаго войска; если же войска требовались въ другомъ мѣстѣ, то число это упадало до 5,000 чел.; по этому расчету мы не можемъ считать болѣе 23,000 - 25,000 дѣтей боярскихъ, числившихся въ спискахъ Разряда. Въ семидесятыхъ годахъ этого же столѣтія число ихъ уменьшилось, судя по разрядамъ 1577 г. и особенно по разряду 1578 г., хотя въ послѣднемъ дѣтей боярскихъ и дворянъ значительно больше, чѣмъ въ разрядѣ 1577 г. (10,532 противъ 7,279 - 1577 г.), но, какъ мы видѣли разрядъ 1577 г. далеко не исчерпываетъ, такъ сказать, всѣхъ силъ гоеударства, между тѣмъ разрядъ 1578 (роспись составлена въ декабрѣ этого года) составленъ на походъ, которымъ Грозный надѣялся сокрушить Баторія: трудная и неудачная борьба за Ливонію, бѣдствіе постигавшія Россію съ конца шестидесятыхъ годовъ, были причиной того, что государство пустѣло. Ко времени пріѣзда Флетчера въ Москву, оно успѣло нѣсколько поправиться; по даннымъ XVII в. дѣтей боярскихъ и дворянъ въ 1625 г. числилось по спискамъ - 31.690 чел., въ 1631 г. - 24.000 ³), слѣдовательно и для времени царя Феодора Ивановича мы не можемъ допустить болѣе 25,000 дѣтей боярскихъ.

      Дѣти боярскіе должны были являться въ походъ не только конны, оружны но и людны. Съ каждыхъ 100 четвертей /340/ помѣщикъ долженъ былъ привести однаго человѣка, въ полномъ вооруженіи на конѣ, a въ дальній походъ на двухъ коняхъ; по памятникамъ нашимъ не совсѣмъ ясно, считался ли самъ вдадѣлецъ помѣстья въ числѣ лицъ, которыя онъ долженъ былъ выставить съ своей земли, или онъ не входилъ въ это число: напр. владѣлецъ 200 четв. долженъ ли былъ явиться въ сопровожденіи одного слуги, или въ сопровожденіи двухъ слугъ? Судя по Боярской книгѣ 1556 г. несомнѣнно первое предположенiе: владѣлецъ всегда считается въ числѣ лицъ, которыя требуются съ помѣстья, судя по нѣкоторымъ десятнямъ, сохранившимся въ Московскомъ Архивѣ Министерства Юстиціи, - владѣлецъ не входитъ въ это число, онъ не считается, и съ помѣстья въ 400 четв., должно явиться самому и привести 4 лицъ.

      По напечатаннымъ писцовымъ книгамъ нѣкоторыхъ уѣздовъ, равно какъ и по десятнямъ можно привести нѣсколько примѣровъ, какова была средняя величина помѣстій служилыхъ людей, дворянъ и, особенно, дѣтей боярскихъ.

      Въ Веневскомъ уѣздѣ испомѣщено было (по книгѣ 1571 - 1572 г.) 142 человѣка, пашни имъ дано въ половину ихъ окладовъ, - 13,969 четв., по 98 четв. на человѣка; очевидно, полный окладъ предполагался въ 200 четв. Въ Каширскомъ уѣздѣ за 448 дѣтьми боярскими, старыми и новиками, было 63,149 четвер-тей (въ томъ числѣ 1,292 четв. въ другихъ уѣздахъ) или около 141 четв. на человѣка; за 41 служившими съ отцовскихъ помѣстій - 6,516 четв. или почти по 160 ч. на человѣка, въ Коломенскомъ уѣздѣ за 213 дѣтьми боярскими было 42,050 четвертей или почти по 200 четв. за каждьшъ (197 чет.). Въ Звенигородскомъ уѣздѣ дѣти боярскіе дворцовыя раздѣлены были на четыре статьи:

I ст. 13 человѣкъ по 200 четв.
II ст. 8 человѣкъ по 150 четв.
III ст. 11 человѣкъ по 100 четв.
IV ст. 7 человѣкъ по 70 четв.

Дѣти боярскіе городовые раздѣлены были на 5 статей:

I ст. 6 человѣкъ по 150 четв.
II ст. 5 человѣкъ по 100 четв.
III ст. 29 человѣкъ по 70 четв.
IV ст. 21 человѣкъ по 60 четв.
V ст. 17 человѣкъ по 50 четв. /341/

Новики раздѣлены были на три статьи:

I ст. 9 человѣкъ по 70 четв.
II ст. 22 человѣкъ по 60 четв.
III ст. 20 человѣкъ по 50 четв.

      Но испомѣщены они были далеко не сполна. Въ Орловскомъ уѣздѣ помѣстья были очень невелики, - четей по 40. Въ Тверскомъ уѣздѣ изъ городовыхъ дѣтей боярскихъ только 7 владѣло помѣстьями въ 300 четв., 20 по 250 четв., 9 по 150 четв.; въ Торжкѣ одно лицо владѣло 850 четв., остальныя отъ 230 четв. - 150 четв. ¹).

      Въ общемъ у громаднаго большинства помѣстья ниже 200 четвертей земли. /342/

      Этими данными писцовыхъ книгъ должно пользоваться пока съ чрезвычайной осторожностью; одно и то же лицо могло владѣть землями въ разныхъ станахъ и уѣздахъ, и потому, пока не изучены писцовыя книги обстоятельно съ этой стороны, ихъ данныя могутъ служить только примѣромъ, но не больше.

      Такимъ образомъ хотя мы и можемъ съ большою вѣроятностью полагать число дѣтей боярскихъ для царствованія Феодора Iоанновича тысячъ въ 25, но только съ очень большимъ рискомъ можно допустить, чтобы число это должно быть увеличено въ три раза, такъ какъ считать помѣстье въ 200 четей среднимъ помѣстьемъ служилаго человѣка будетъ скорѣе значительнымъ преувеличеніемъ. Въ такомъ случаѣ Московская конница состояла всего, приблизительно, изъ 75,000 человѣкъ.

      Но, конечно, данныя эти все-таки гадательны. Поэтому иностранныя показанія получаютъ особый интересъ; иностранцы даютъ обыкновенно число войска, не различая часто дѣтей боярскихъ отъ ихъ людей. Къ сожалѣнію, иностранныя показанія, въ большинствѣ случаевъ, такъ противорѣчивы и очевидно преувеличены, что едва ли на нихъ можно полагаться. Напр., какъ извѣстно, тотчаеъ вслѣдъ за избраніемъ своимъ Годуновъ вышелъ съ войскомъ въ Серпуховъ, будто бы, для отраженія крымскихъ татаръ. По Петрею съ Годуновымъ было 200,000 ч., по Маржерету - 500,000, по Март. Беру - 800,000 ¹), наконецъ Густавъ Адольфъ, извѣщая шведскій сеймъ o заключеніи Столбовскаго мира, писалъ, для возвеличенія, конечно, своихъ заслугъ, что съ Борисомъ въ Серпуховѣ было 1.500,000 чел. ²). Адамсъ Климентъ полагалъ, что войско Грознаго состоитъ изъ 900,000; даже Маржеретъ, самый, такъ сказать, обстоятельный авторъ относительно военнаго дѣла въ тогдашней Россіи, и тотъ o числѣ конницы замѣчаетъ, что собирается невѣроятное количество народа. Напро-тивъ того, осторожный Антоній Поссевинъ считалъ извѣстія Альберта Кампензе и Іовія силъно преувеличенными и указывалъ на то, что населенность Московскаго государства далеко не соотвѣтствуетъ ея обширности ³). Польскіе писатели, отъ которыхъ можно бы ожидать большей точности, еще болѣе сбивали съ толку Западную Европу, такъ какъ въ ихъ расчеты входило преувеличить /343/ сколь возможно и русскія силы, и русскія потери. O пораженіи русскихъ подъ Уллою въ 1564 г. самъ Гетманъ писалъ, что изъ русскаго войска въ 17 - 18,000 пало 9,000. Почти также доносилъ папскйі нунцій Комендоне. Въ хроникѣ Бѣльскаго убитыхъ русскихъ въ этой битвѣ показано уже 20,000, у Стрыйковскаго - 25,000, у Гваньини даже 30,000 человѣкъ.

      Мы привели выше числовыя данныя Полоцкаго разряда; вотъ, какъ объ этомъ же писалъ одинъ иностранецъ-современникъ на нѣмецкомъ языкѣ:

      Московскій государь отправился къ Полоцку семью отрядами:

1) Отрядъ изъ безчисленной конницы и пѣхоты.
2) Отрядъ изъ 7,000 человѣкъ конницы, одѣтыхъ въ кафтаны, которые состояли изъ кожи и крѣпкаго холста, съ набитою внутри ватою, были такъ плотно стянуты, что едва ли можно и прострѣлить ихъ.
3) Отрядъ изъ 12,000 пѣхоты, изъ которыхъ 2,000 были съ пищалями, a остальные были, такъ называемые по-польски, драби.
4) 200 орудій, изъ которыхъ 4 стѣнобитныхъ и 36 огнеметательныхъ и камнеметательныхъ; орудія эти тащило 40,000 человѣкъ крестьянъ. Около этихъ орудій шло 6,000 шанцехоновъ для исправленія дорогъ и прочаго необходимаго, чтобы нигдѣ не встрѣчалось препятствій.
5) За орудіями слѣдовало 14,000, a пo флангамъ 32,000 пищадъниковъ.
6) Самъ великій князь съ отрядомъ въ 40,000 конницы.
7) 20,000 пѣшихъ драбовъ ¹).

Что касается прочей пѣхоты и конницы, a также провіанта и проч., то таковые были безчисленны.

      Само московское правительство отчасти виновато въ этихъ преувеличеніяхъ; оно всегда старалось внушить представителямъ западныхъ государствъ сколь возможно бодьшее почтеніе къ русскому государству, и потому пристава или русскіе послы заграницей должны были сообщать самыя преувеличенныя извѣстія o русскомъ войскѣ и вообще o силѣ русскаго государства.

      Тьеполо, Руджіеро опредѣляютъ русскую конницу въ 100,000, но прибавляютъ, что въ случаѣ нужды, царь можетъ выставить до 200,000 ²); Горсей также численность русской конницы считаетъ въ 100.000 чел. /344/

      Флетчеръ русскую конницу считаетъ въ 80,000 чел., но эти 80,000 всѣ дѣти боярскіе; когда же царю надо больше народа, тогда каждый помѣщикъ долженъ выставить опредѣленное число людей, сообразно съ его помѣстьемъ. Въ Россіи, говоритъ Флетчеръ, всѣ солдаты дворяне, и каждый дворянинъ воинъ. Званіе это наслѣдственное, дворянинъ не можетъ быть ничѣмъ инымъ, какъ только военнымъ. Войска, получающія жалованье, слѣдующія:

      1) 15,000 человѣкъ, составляющихъ царскую гвардію. Эти 15,000 человѣкъ раздѣляются на три статьи: а) дворяне большіе, получающіе отъ 100 - 70 р. ежегодно каждый, б) середніе дворяне, получающіе отъ 60 - 40 р. ежегодно каждый, и в) дѣти боярскіе, получающіе отъ 30 - 12 р. жалованья каждый. Половинажалованья выдается въ Москвѣ, остальныя деньги они получаютъвъ полѣ отъ военачальниковъ. Сумма жалованья, когда оно уплачивается имъ сполна, доходитъ до 55,000 р.

      Въ послѣдней суммѣ (55,000 р.) либо надо предполагать опечатку (вмѣсто 550,000 p.), либо явный недосмотръ Флетчера: 55,000 р. на 15,000 ч., даетъ человѣку менѣе 4 p., между тѣмъ какъ minimum жалованья опредѣленъ въ 12 р. человѣку. Но, кромѣ того, когда эти 15,000 ч. составляли царскую гвардію, преторіанцевъ, какъ называетъ ихъ Флетчеръ? Въ Полоцкомъ походѣ въ Царскомъ полку дворянъ и дѣтей боярскихъ было 4,610 ч., въ походѣ 1577 только 1,444 ч., a пo списку того же года бояръ, окольничихъ и дворянъ, и выборныхъ, всего 524 лица; въ спискѣ 1616 года всего 391 ч. (неполный списокъ), въ спискѣ 1631 года - 2,535 ч. Слѣдовательно, имѣемъ полное право сказать, что никогда въ Москвѣ при царѣ не жило 15,000 дворянъ и дѣтей боярскихъ, что даже въ большихъ походахъ въ Царскомъ полку бывало гораздо меньше дѣтей боярскихъ, и, вѣроятно, Флетчеръ спуталъ вѣ одно дѣтей боярскихъ и ихъ людей. При такомъ предположеніи цифра 15,000 не будетъ велика: при царѣ жили въ Москвѣ лица лучшихъ, наиболѣе богатыхъ фамилій; въ боярской книгѣ 1556 года, которая начинается съ лицъ 11-й статьи, поименовано только около 100 лицъ: изъ числа ихъ одно лицо приводило съ собой 25 людей, одно - 17, одно - 15, одно - 12 чел. и т. д.

      2) 65,000 человѣкъ, главное назначеніе которыхъ - защита южной границы. Это войско набирается такъ. Царь выбираетъ 110 наиболѣе довѣренныхъ и знаменитыхъ лицъ. Эти 110 лицъ и выставляютъ отъ себя 65,000 всадниковъ въ полномъ вооруженіи, за что они получаютъ отъ царя 40,000 p. He совсѣмъ ясно изъ /345/ изложенія Флетчера, 65,000 дѣти ли боярскіе или набираемые 110 дворянами лица всякихъ состояній. Но такъ какъ выше, въ началѣ главы, Флетчеръ категорически заявилъ, что всякій воинъ въ Россіи дворянинъ (gentleman), такъ онъ соединяетъ этихъ 65,000 съ 15,000 гвардейцевъ въ одинъ классъ всадниковъ, получающихъ постоянное жалованье, a ниже Флетчеръ говоритъ, что если этого числа 80,000 царю мало, to онъ беретъ на службу дѣтей боярскихъ, не получающихъ жалованья; если же надобно еще больше, тогда только онъ приказываетъ помѣщикамъ выставить опредѣленное число людей, to очевидно, что всѣ эти 80,000, по мнѣнію Флетчера, были дѣти боярскіе.

      Цифра эта противорѣчитъ оффиціальнымъ даннымъ разрядовъ и, конечно, никоимъ образомъ не должна быть принимаема. Самое изложеніе Флетчера таково, что не можетъ внушить себѣ довѣрія. Никогда въ Московскомъ государствѣ не было 110 лицъ, которыя бы выставляли отъ себя 65,000 всадниковъ. Выдумавъ этихъ лицъ, Флетчеръ считаетъ своимъ долгомъ объяснить, почему царь можетъ не бояться ихъ, по видимости столь могущественныхъ: 1) ихъ много и царь можетъ мѣнять ихъ, когда ему заблагоразсудится; 2) получаемыя деньги они тотчасъ же раздаютъ воинамъ, у самихъ, же остается очень немного; 3) эти лица живутъ близь царя, такъ какъ принадлежатъ къ его думѣ и вообще къ приближеннымъ къ нему лицамъ; 4) они собственно только плательщики жалованья, a вовсе не военачальники. Изъ этихъ объясненій не трудно догадаться, что подъ этими 110 лицами должно разумѣть тѣхъ лицъ, которыя смотрѣли дѣтей боярскихъ разныхъ городовъ, раздавали имъ жалованье денежное, верстали новиковъ.

      Запутанное изложеніе Флетчера, конечно, уничтожаетъ цѣнность его показанія: на основаніи такого издоженія мы видимъ, что военное дѣло осталось для Флетчера не вполнѣ выясненнымъ; особенно къ тому же цифры жалованья въ обоихъ случаяхъ несоразмѣрно малы. Эта несоразмѣрность, которая не бросилась почему-то въ глаза автору, наводитъ на мысль, не спуталъ ли Флетчеръ дѣтей боярскихъ и ихъ людей въ одно? Только этимъ предположеніемъ можно объяснить высокую цифру 80,000 конницы. Флетчеръ говоритъ, что дворяне и дѣти боярскіе, живущіе въ Москвѣ при царскомъ дворѣ, получаютъ 55,000 р. Г. Милюковъ полагаетъ для времени Михаила Феодоровича возможнымъ допустить расходъ на этихъ чиновъ въ 100,000 р. Разсчетъ этотъ сдѣланъ по списку 1631 г., когда всѣхъ чиновъ при дворѣ /346/ числилось 2,535, когда было два великихъ государя; не будетъ удивительнымъ, если при царѣ Феодорѣ Іоанновичѣ расходъ этотъ не превышалъ 55,000 p., такъ какъ жалованье въ ХVІ в. значителъно ниже жалованья ХVІІ в. Ha остальныхъ дѣтей боярскихъ, городовыхъ, т.е. Флетчеръ считаетъ только 40,000 р. Такая незначительная сумма показываетъ опять-таки, что число ихъ было гораздо меньше 65,000 ч., потому что сынъ боярскій послѣдней статьи и тотъ получалъ 4 - 5 р. жалованья, a 1-й ст. получалъ 10 - 12 p., второй отъ 6 - 8 р.

      Изъ всѣхъ иностранныхъ показаній цифра Флетчера самая меньшая; если наше толкованіе вѣрно, то его цифра очень близка къ истинѣ, и мы можемъ полагать, что 80,000 человѣкъ были обыкновеннымъ числомъ русскаго войска. Затѣмъ оставались, конечно, еще дѣти боярскіе «охочіе», можетъ быть не записанные или вычеркнутые изъ списковъ Разряда.

      Кромѣ русской конницы, въ составѣ русскаго войска находились, обыкновенно, значительные татарскіе отряды. Иностранцы также сильно преувеличиваютъ число татаръ; можетъ быть, и въ этомъ случаѣ слова русскихъ пословъ и приставовъ оставались не безъ вліянія. Афанасію Нагому велѣно было говорить въ Крыму, что на государевой службѣ въ Литвѣ было казанскихъ людей 50,000, астраханскихъ 2,000 ¹). Горсей говоритъ (181), что завоеваніе Казани и Астрахани и бракъ Іоанна Грознаго на Маріи Темрюковнѣ очень усилили царя, что русское войско состоитъ изъ двухъ армій: русской и татарской. Маржеретъ считаетъ въ русскомъ войскѣ 27 - 28 т. татарскихъ всадниковъ ²). Разрядами эти показанія не подтверждаются; въ Полоцкомъ походѣ татаръ показано - 5,174 ч., въ походѣ 1577 г. - 4,397 ч., въ походѣ 1578г. - 6,461 ч., считая за одно съ татарами черемиссу и мордву. Къ тому же, по изложенію разрядовъ нельзя заподозрить, что разрядъ считаетъ только однихъ служилыхъ татаръ, «а съ нимъ царева двора Шигалѣва Раи князь съ товарищи и съ ихъ людьми 688 ч.». У татаръ, кажется, число лошадей значительно превышало число людей; при проходѣ татарскаго отряда царевича Кайбулы въ 1555 г., состоявшаго изъ 1,500 человѣкъ, кормъ велѣно было готовить для 4,000 лошадей ³); можетъ быть, большое число татарскихъ лошадей и вводило въ заблужденіе иностранцевъ. Флетчеръ /347/ не даетъ цифры татаръ; онъ ограничивается замѣчаніемъ, что ихъ иногда нанимаютъ, но только на время, для военныхъ дѣйствій на западной границѣ; замѣчаніе невѣрное, потому что были татары служилые, входившіе въ составъ русскаго войска, употреблявшагося и на западной, и на юго-восточной украинѣ государства, напр. Касимовскіе татары ¹). Въ числѣ татаръ Флетчеръ считаетъ и черемиссъ, и мордву, и черкесъ, и кавказскіе народы. Они различаются, по его мнѣнію, болѣе по имени, чѣмъ по характеру или образу жизви. To, что говоритъ Флетчеръ o татарахъ, подтверждается и другими авторами, Герберштейномъ, отъ котораго Флетчеръ въ данномъ вопросѣ кое-что заимствовалъ, Михалономъ Литвиномъ и Вижинеромъ ¹).

      Татары всѣ сражаются на коняхъ; въ походъ они берутъ съ собой, по крайней мѣрѣ, по двѣ лошади на каждаго: одну для ѣзды, другую на убой. Михалонъ Литвинъ утверждаетъ даже, что почти каждый татаринъ беретъ съ собой по пяти лошадей и не столько для убоя, сколько, чтобы можно было чаще мѣнять подъ собой лошадей и быстрѣе совершать набѣги. Де-Вижинеръ, подтверждая общіе отзывы o необыкновенной выносливости татаръ, утверждаетъ, что въ крайнемъ случаѣ татаринъ надрѣзываетъ кожу своей лошади и выпиваетъ добрый глотокъ крови, отчего лошадь, по ихъ словамъ, становится еще лучше.

      Совершенно, какъ Михалонъ Литвинъ, Флетчеръ описываетъ способъ татаръ переправляться черезъ рѣки: привязываютъ къ хвостамъ 3 - 4 лошадей бревна, на которыя садятся сами, или держатся сами за гривы лошадей, a на бревна кладутъ свой багажъ.

      Вооруженіе татаръ, по общимъ отзывамъ, состояло изъ лука, колчана со стрѣлами и сабли. Михалонъ Литвинъ говоритъ, что даже такое вооруженіе въ его время (1550 г.) встрѣчалось только у десятаго или двадцатаго татарина, изъ остальныхъ же, - одни имѣли только палки костяныя или деревянныя, другіе были препоясаны пустыми ножнами или даже вовсе безъ оружія. Флетчеръ тоже упоминаетъ o пикахъ, похожихъ на рогатины, которыя татары берутъ съ собой въ походъ.

      Всѣ писатели говорятъ согласно объ умѣньѣ татаръ вести бой въ открытомъ мѣстѣ и ихъ отчаянной храбрости. /348/

      Пѣхота въ XVI в. служила еще вспомогательнымъ отрядомъ русскаго войска. По Флетчеру пѣхоту составляли 12,000 стрѣльцовъ и 4,300 иностранцевъ. Въ разрядѣ Полоцкаго похода o стрѣльцахъ почему-то вовсе не упомянуто, въ разрядахъ 1577 и 1578 гг. они сосчитаны вмѣстѣ съ казаками: въ 1577 г. - 7,905 ч., въ 1579 г. - 15,119 ч. Маржеретъ также казаковъ и стрѣльцовъ, считаетъ лучшею пѣхотой русскаго войска. По его словамъ, 10,000 ихъ жило въ Москвѣ; кромѣ того, что въ каждомъ городѣ, отстоявшемъ не болѣе 100 верстъ отъ границы Татаріи, были стрѣлецкіе гарнизоны отъ 60 - 150 ч. каждый ¹). Флетчеръ раздѣляетъ стрѣльцовъ на три категоріи: 1) 2,000 стремянныхъ, 2) 5,000 живутъ въ Москвѣ или тамъ, гдѣ пребываетъ царь, и 3) остальные размѣщены гарнизонами по городамъ. Названія стремянныхъ стрѣльцовъ не встрѣчаемъ въ XVI в.; въ разрядѣ 1578 г. сказано: «да съ государемъ же быть стрѣльцамъ и казакомъ его двора 2,000 чел.» ²). Маржеретъ, какъ сказано выше, считаетъ въ Москвѣ 10,000 ч.; записка o Московскомъ государетвѣ - только пять приказовъ, по 500 ч. каждый ³). Относительно стрѣлецкихъ гарнизоновъ наиболѣе точныя данныя собраны Н. Д. Чечулинымъ. Напр., въ Казани стрѣльцовъ было 613 чел., въ Свіяжскѣ - 417 ч., въ Лаишевѣ - 25 чел., въ Тулѣ - 30 чел., въ Дѣдиловѣ - 60 ч., въ Веневѣ - 43 чел., въ Епифани - 126 чел., въ Пронскѣ - 106 ч., въ Переяславлѣ Ряз. - 100 ⁴). Флетчеръ, равно какъ и Маржеретъ, считаютъ стрѣльцовъ пѣхотой; оффиціальные акты ХVІ в. различаютъ какъ пѣшихъ, такъ и конныхъ стрѣльцовъ.

      O казакахъ Флетчеръ не говоритъ; но въ числѣ иноземныхъ воиновъ онъ считаетъ 4,000 поляковъ, т.е. черкасъ, подвластныхъ Польшѣ. Разряды, какъ мы уже видѣли, упоминаютъ o казакахъ на ряду со стрѣльцами; разрядъ 1572 г. упоминаетъ, о Донскихъ казакахъ въ Рязани. Н. Д. Чечулинъ нашелъ черкасовъ въ нѣкоторыхъ украинныхъ городахъ (въ Тулѣ, Коломнѣ); имена ихъ, по замѣчанію уважаемаго автора, неправославныя: Мазуръ, Матусъ, Мартинъ, Янъ, Михаилъ Лехъ; очевидно, что они польскаго происхожденія. Вѣроятно, черкасами называли польскихъ плѣнниковъ или выходцевъ изъ Польши, поселенныхъ на южной украинѣ /349/ государства. Кромѣ того, черкасами называли тогда и малороссовъ; въ приказныхъ дѣлахъ встрѣчается упоминаніе o Путивлскихъ черкасахъ, состоявшихъ на службѣ ¹).

      Другихъ иностранцевъ въ русскомъ войскѣ тогда, было еще очень мало; если вѣрить Флетчеру, только около 300, именно голландцевъ и шотландцевъ - 150 чел. грековъ, датчанъ, турокъ шведовъ около 100 чел. Горсей тоже считаетъ въ русскомъ войскѣ немного поляковъ, шведовъ, голландцевъ и шотландцевъ; но мимоходомъ онъ упоминаетъ, какъ при eгo посредствѣ организованъ былъ иноземный отрядъ изъ 400 шотландцевъ.

      Такимъ образомъ численный составъ Московскаго войска того времени около 75,000 конницы дворянъ, дѣтей боярскихъ и ихъ слугъ; затѣмъ не больше 10,000 татаръ, 20,000 стрѣльцовъ и казаковъ, и наконецъ 4,000 иностранцевъ, всего около 110,000 чел. Въ случаѣ надобности собиралисъ даточные, посошные, число которыхъ было очень различно.

      Могущество русскаго царя тѣмъ болѣе поражало иностранцевъ, что огромная армія, o численности которой они имѣли преувеличенное понятіе, почти не требовала расходовъ по ихъ представленію. Иностранцы, въ большинствѣ случаевъ, полагали, что денежное жалованье платилось сравнительно очень немногимъ наемнымъ отрядамъ, остальные же русскіе подданные, не получая денежнаго жалованья, должны были являться въ походы съ своими припасами. Такимъ образомъ, по мнѣнію иностранцевъ, война ничего почти не стоила московскому государю. Во время Герберштейна такъ и было, но съ того времени многое измѣнилось. Съ половины XVI в. дѣтямъ боярскимъ назначено было денежное жалованье разъ въ четыре года, придворные же чины, дворяне, во времена царя Феодора получали уже жалованье ежегодно. Конечно, главное вознагражденіе для служилыхъ людей составляла еще земля. Помѣстная система хорошо была усвоена англичанами. Уже Рич. Чанслоръ обратилъ на этотъ предметъ вниманіе. Великій князь, пo eгo словамъ, раздаетъ участки земли подданнымъ; владѣющій такимъ участкомъ долженъ быть всегда на готовѣ и по первому требованію явиться съ такимъ числомъ людей, какое указано княземъ. Въ случаѣ смерти какого-либо дворянина или помѣщика бездѣтнымъ, Государь беретъ землю на себя и раздаетъ ее другимъ, выдѣливъ небольшую часть дочерямъ умершаго до /350/ замужества ихъ. Если помѣщикъ получитъ увѣчье и станетъ неспособнымъ къ службѣ, другіе дворяне, нуждающіеся въ землѣ, немедленно подаютъ челобитную великому князю: «вотъ у Вашей милости есть такой-то неспособный нести службу, но очень богатый помѣщикъ»; земля тогда отбирается отъ увѣчнаго, кромѣ небольшой части, оставляемой для прокормленья eгo и eгo жены: и онъ все-таки не станетъ жаловаться, a скажетъ: все въ рукахъ Бога да Велікаго государя ¹).

      Уже въ этомъ описаніи помѣстной системы виденъ намекъ на to, что земли какъ будто не хватало для служилаго сословія. Флетчеръ не останавливается подробно на помѣстной системѣ. Онъ мелькомъ замѣчаетъ, что дворянинъ, достигнувшій положеннаго закономъ возраста, является въ разрядъ. гдѣ имя eгo вносятъ въ списки и даютъ ему землю, обыкновенно принадлежавшую eгo отцу; земли, назначенныя на содержанія войскъ, остаются однѣ и тѣ же, не уменьшаясь и не увеличиваясь. Поэтому часто, такъ какъ всѣ земли уже заняты, молодымъ дворянамъ не даютъ земель, кромѣ небольшаго участка земли, который къ тому же дѣлятъ пополамъ. Отъ этого въ странѣ происходятъ безпорядки, ибо если у сына боярскаго нѣсколько дѣтей, то часто только одинъ содержится царскимъ жалованьемъ; остальные же, не имѣя ничего, живутъ на счетъ мужиковъ, грабя и притѣсняя ихъ (70). Верстанье происходило не всегда такъ, какъ описываетъ, Флетчеръ. Въ 1590 г. бояринъ кн. Трубецкой и дьяки Посникъ Дмитріевъ смотрѣли въ Новгородѣ дѣтей боярскихъ Переславцовъ всего города: «а которые въ нихъ новики служилые, служили лѣтъ по пяти и по шти, a иные по два и по три, a денежнаго жалованья не имывали и не верстаны, и бояринъ князь Никита Ив. Трубецкой да діакъ Посникъ Дмитреевъ тѣхъ верстали государевымъ денежнымъ жалованьемъ... A новиковъ неслужилыхъ, которые прежъ того не служивали, a пріѣхали на государеву службу въ Великій Новгородъ впервые, и тѣхъ поверстали государевымъ помѣстнымъ жалованьемъ первую статью въ 250 ч., другую въ 200 ч., третью 150 ч., выпрося тѣхъ же окладчиковъ, кто кому въ версту, a денежнымъ жалованьемъ не верстаны²)». Точно также въ 1591 г. Алексѣй Третьяковъ, Никита Путиловъ и дьякъ Алексѣевъ верстали въ Переяславлѣ Рязанскомъ дѣтей боярскихъ Ряжанъ, «а /351/ иныхъ новиковъ служилыхъ и новиковъ не служилыхъ верстали помѣстьемъ и государевымъ денежнымъ жалованьемъ, выпрашивая окладчиковъ дѣтей же боярскихъ Ряшанъ». - По этимъ актамъ мы можемъ установить нѣсколько иной порядокъ верстанья: молодые дѣти боярскіе начинали службу, большей частью, безъ всякихъ окладовъ, затѣмъ ихъ верстали «по отечеству» помѣстнымъ жалованьемъ, a черезъ нѣсколько лѣтъ службы и денежнымъ жалованьемъ. Притомъ, конечно, верстанья не могли же происходить ежегодно въ каждомъ городѣ; между верстаньями дѣтей боярскихъ одного города проходило нѣсколько лѣтъ, напримѣръ, лица, верставшія Ряжанъ въ 7100 г., давали сначала жалованье дѣтямъ боярскимъ, Ряжанамъ, пo старымъ окладамъ, пo десятнѣ 92 г. Достигнувшіе, между тѣмъ, положеннаго возраста въ промежуткѣ между верстаньями, дѣти боярскіе проживали или съ отцовскихъ помѣстій или получали пока, на время, до верстанья первыя попавшіяся свободныя земли, большей частью, очень незначительныя. Такой порядокъ, пo крайней мѣрѣ, можно прослѣдить по Новгородскимъ помѣстнымъ грамотамъ 1555 - 1556 гг.; напримѣръ, пo смерти помѣщика владѣльца 39 обежъ, 7 обежъ выдѣлено матери, третій сынъ получилъ раньше еще помѣстье во Псковѣ, остальнымъ троимъ велѣно служить съ отцовскаго помѣстья; 2) 4 сына пo смерти ихъ отца получили прибавки къ отцовскимъ 22 ¹/₂ обж. еще 10 обж.; одинъ изъ братьевъ померъ, велѣно до верстанья оставить за тремя 35 обж.; 3) сыну, пo смерти отца, пожалованы были отцовскія 22 ¹/₂ обж., но онъ не успѣлъ взять грамоты, какъ помѣстье это было уже роздано другимъ, осталось только 1 ¹/₄ обжа, что и дано ему, согласно просьбѣ, до верстанья; 4) у помѣщика; 23 обж., пять сыновей неприпущенныхъ и въ отводъ непожалованныхъ; велѣно старшему сыну дать 7 обеж. изъ помѣстья умершаго дяди; 5) отцу - помѣщику 11 обж. назначена была прибавка 14 обж., но придачи этой не дано; у него 3 сына; пo смерти отца и одного брата, 11 обж. оставлены за 2 братьями, и то потому, что умершій братъ оставилъ 50 р. долга ¹).

      Грамотами этими подтверждаются слова Флетчера o затрудненіяхъ, которыя испытывались многосемейными дѣтьми боярскими: взрослыя дѣти должны были жить и служить съ отцовскихъ пoмѣстій, пo крайней мѣрѣ, до верстанья. Вѣрно ли eгo замѣчаніе o недостаткѣ уже въ XVI в. въ земельныхъ надѣлахъ, т. е., что /352/ и верстанья не удовлетворяли потребностямъ многочисленнаго служилаго сословія. Обыкновенно полагають, что въ XVI в. земли у насъ было еще слишкомъ достаточно ¹). Земли, конечно, свободной было еще очень много, но годилась ли эта свободная земля для цѣлей помѣстной системы? Въ половинѣ ХVІ в. въ центральныхъ уѣздахъ черныя волости исчезаютъ совсѣмъ, онѣ сохраняются на сѣверѣ, за Волгой; селить тамъ дѣтей боярскихъ, въ областяхъ Устюжской, Важской, Двинской, Пермской едва ли было выгодно и удобно для государства; подвигаться на югъ и юговостокъ въ началѣ царствованія Феодора Іоанновича тоже было еще неудобно: построеніе новой, болѣе южной линіи городовъ относится ко времени нѣсколько позднѣйшему. Утвержденіе Флетчера, что помѣстныя земли постоянно однѣ и тѣ же, несправедливо: пo завоеваніи Казани, напр., тамъ испомѣщены были дѣти боярскіе; тоже сдѣлано было впослѣдствіи и въ Полоцкомъ уѣздѣ, и въ Ливонскихъ городахъ; подъ конецъ царствованія Феодора дѣтямъ боярскимъ стали раздавать дикое поле.

      Тѣмъ не менѣе, указаніе на недостаточность помѣстныхъ земель для начала царствованія Феодора Іоанновича справедливо. Въ предъидущее царствованіе, когда число дѣтей боярскихъ едва ли увеличивалось вслѣдствіе продолжительныхъ неудачныхъ войнъ, скорѣе даже уменьшалось, во многихъ уѣздахъ дѣти боярскіе испомѣщены были далеко несполна. Такъ, въ Веневскомъ уѣздѣ они были испомѣщены только въ половину своихъ окладовъ, въ Каширскомъ уѣздѣ старымъ помѣщикамъ и новикамъ окладъ былъ 84,150 четв., на дѣлѣ ясе въ окладъ не дошло 21,001 четв. или почти 25%. Въ Звенигородскомъ уѣздѣ сполна испомѣщены были только: 1 бояринъ царь Симеона Касаевича и 32 чел. дѣтей боярскихъ, a исполна испомѣщено было 90 чел. дѣтей боярскихъ; всего дано имъ 3,422 четв. доброй, середней и худой земли, оставалось додать еще 3,593 четв. доброй земли; наконецъ 1 боярину и 50 чел. дѣтямъ боярскимъ вовсе не дано было помѣстій, «а дати было имъ доброй земли 4,440 четв». Всего 2 боярамъ и 172 чел. дѣтямъ боярскимъ дано было 7,547 четв., додать оста-валось 7,433 четв.

      Съ 1582 г. военныя дѣйствія прекратились, ничто не препятствовало естественному увеличенію лицъ военнослужилаго класса: a между тѣмъ отказъ отъ Ливоніи и Полоцка заставилъ /353/ правительство вывести поселенныхъ тамъ дeтей боярскихъ; многихъ изъ нихъ надо было испомѣстить вновь въ пограничныхъ уѣздахъ государства; помѣстья свободныя были во многихъ уѣздахъ, но эти помѣстья были, обыкновенно, такъ запустошены, что даже новики отказывались ихъ брать. Въ Коломенскомъ уѣздѣ «дѣти боярскіе новики безпомѣстные тѣхъ порозжихъ земель въ помѣстья въ роздачю не емлютъ за пустомъ», несмотря на то, что правительство давало имъ льготу въ податяхъ, кромѣ городоваго дѣла, на 8 и даже на 10 лѣтъ и давало имъ на хоромную ставку пo 2 р. на каждыя 100 четв. Въ каждой десятнѣ упоминаются дѣти боярскіе, которые государевы службы не служатъ, a ходятъ пo дворамъ. По Тверскому списку 1585 г. на 88 служащихъ дворянъ и дѣтей боярскихъ царя Симеона Бекбулатовича показаны 41 чел., которые службы не служатъ, помѣстья свои запустошили, сами или сбѣжали, или ходятъ межъ дворъ ¹). Правительство верстало даже новиковъ окладами не менѣе 150 ч., но въ дѣйствительности эти правительственныя приказанія далеко не всегда исполнялись. Писцовыя книги такой же оффиціальный документъ, какъ и записи o верстаньѣ, въ этомъ вопросѣ служатъ источникомъ болѣе надежнымъ, потому что онѣ, пo мѣткому замѣчанію г. Чечулина, показываютъ то, что было въ дѣйствительности, a не то, что должно было бы быть, и именно въ писцовыхъ книгахъ часто читаемъ «не дошло въ eгo окладъ столько четей». Писцовая книга Орловскаго уѣзда свидѣтельствуетъ o крайней незначительности помѣстій дѣтей боярскихъ, напр., «пашни паханые добр. земли четь, да перелогу 2 чети въ полѣ, a въ дву потомужъ, a окладъ Богдану 40 четьи и не дошло въ eгo окладъ 37 четьи»; или «окладъ Ромашку 50 ч., и не дошло въ eгo окладъ 33 ч.»; «окладъ Епишкѣ 50 ч., и не дошло въ eгo окладъ 30 ч.». Изъ массы помѣщиковъ Орловскаго уѣзда очень немногіе владѣли помѣстьями болѣе 100 ч. ²); наконецъ и въ другихъ оффиціальныхъ актахъ упоминаются дѣти боярскіе безпомѣстные; въ 1576 состоялся приговоръ: «а будетъ которые дѣги боярскіе неиспомѣщены и тѣмъ приговорили денежное жалованье ежъ годъ», въ слѣдующемъ году тѣже дѣти боярскіе, - путивльцы и рыляне опять били челомъ o жалованьѣ, и пo справкѣ изъ помѣстнаго приказа оказалось, что изъ /354/ челобитчиковъ 99 вовсе неиспомѣщены, a 69 только испомѣщенныхъ да и «тѣ испомѣщены пo окладомъ несполна, иные вполы, a иные въ третей и въ четвертой жеребей, a инымъ дано на усадища понемногу»; въ томъ же году дѣти боярскіе рязанцы, что и бывали мѣсячные сторожи, 300 ихъ человѣкъ, били челомъ, что помѣстья за ними старыя пo 50 ч., a денежного жалованья не имывали 10 лѣтъ» ¹).

      По словамъ Флетчера, такіе дѣти боярскіе кормились, главнымъ образомъ, на счетъ крестьянъ. Наши акты также отзываются o такихъ дѣтяхъ боярскихъ, что они ходятъ пo дворамъ, что они сбѣжали безвѣстно. Новыя верстанья XVI в. производились уже строже, чѣмъ предъидущія - знакъ того, что предложепіе превышало спросъ. Новики должны были прослужить нѣсколько лѣтъ съ отцовекихъ или съ прожиточныхъ помѣстій безъ всякаго вознагражденія; только послѣ исправной службы имъ давали денежное жалованье, a потомъ и помѣстное. Въ 1599 г. приказано только такихъ новиковъ поверстати денежнымъ жалованьемъ, которые были въ Серпуховѣ «и впередъ имъ государева, царева и великаго князя Бориса Феодоровича служба служити мочно», но денегъ еще не дали, «потому что они лѣты молоды», тѣхъ же, которые начали служити ново въ 107 году, деньгами даже и не верстали, но велѣли службу служити пo прежнему. Въ 1601 г. окладчикамъ приказано было смотрѣть, «чтобъ въ нихъ (новикахъ) не было худыхъ, которыхъ впередъ въ службу не будетъ, и поповыхъ и мужичьихъ дѣтей, и холопей боярскихъ, и слугъ монастырскихъ, и которые были верстаны изъ иныхъ городовъ, или которые будетъ за воровство выкинуты изъ службы». Въ 1604 г. опять-таки окладчикамъ велѣно было смотрѣть, «кто каковъ отечествомъ и службою, и прожитки, и кто въ которую статью пригодится, и государева служба ему впредъ служити мочно лъ» ²). Очевидно, что правительство принимаетъ на службу съ нѣкоторымъ разборомъ, избѣгаетъ худыхъ, какъ въ нравственномъ отношеніи, такъ и бѣдныхъ, и такихъ, которые съ самаго начала неисправно несли службу; но при этомъ дѣти боярскіе, которые хорошо начинали службу, даже съ самыхъ незначительныхъ помѣстій, довольно скоро получали денежное жалованье.

      Флетчеръ, полагалъ, что денежное жалованье выдается /355/ служилымъ людямъ ежегодно; полностью, впрочемъ, оно выдается въ случаѣ похода, войны, въ мирное же время выдается или половина оклада или и того меньше. Высшіе чины, придворные, дворяне, головы, тѣ получали, дѣйствительно, жалованье ежегодно; o нѣкоторыхъ же дворянахъ и дѣтяхъ боярскихъ писалось, что они получаютъ «годовыхъ» столько-то, про другихъ же, большую часть, что они вмѣстѣ съ городомъ - столько-то ¹). Большая часть дѣтей боярскихъ получала жалованье въ 4 года разъ; но это не было закономъ; мы уже имѣли примѣры, что нѣкоторые, несшіе впрочемъ болѣе легкую службу, не получади жалованья и 10 лѣтъ. Записка o Moсковскомъ государствѣ также говоритъ, «коли службы нѣтъ, въ пятой годъ даютъ и болши» ²). Очевидно, что строго опредѣленнаго порядка еще не было, выдача жалованья съ одной стороны зависѣла отъ состоянія казны государства, отъ щедрости государевой, съ другой - отъ службы. Такъ, тѣмъ дѣтямъ боярскимъ, которые въ 1590 г. не были подъ Ругодивомъ, денежное жалованье за ругодивскіе нѣты дано было съ вычетомъ, тѣмъ же, которыя не были въ 1591 г. въ приходъ крымскаго царя и въ 1592 г., денежное жалованье вовсе не дано; тѣмъ, которыя сбѣжали съ государевы службы въ Воронежѣ, тѣмъ недодано 2 р. Также при верстаніи каширскихъ новиковъ въ 1599 г. принималось во вниманіе, были ли они въ прошломъ году въ Серпуховѣ. Новиковъ верстали обыкновенно при царѣ Феодорѣ такъ: первую статью 7 p., вторую 6 р., третью 5 р.³); въ Тверскомъ спискѣ дворяне получали пo 12 р. - 8 р. годовыхъ, другіе же дворяне 14 - 12 р. «съ городомъ», дѣти боярскіе отъ 12 р. - 8 p.; въ Торжкѣ дворовые - 14 и 13 p., городовые 13 - 8 р. Дворяне, служившіе пo московскому списку, получали значительно больше; такъ, пo боярской книгѣ 1556 г. (извѣстны только отрывки) 15-я статья получала по 50 p., 16-я ст. пo 45 p., 17-я ст. - пo 40 р. и т. д. Сохраниласъ еще боярская книга 1604 г., къ сожалѣнію, безъ начала, потому что находимъ тамъ только одного боярина, вѣроятно, получавшаго наименьшій окладъ, Мих. Мих. Салтыкова - 250 р., затѣмъ: 2 лица пo 130 р., 2 по 120 p., 4 пo 100 p., 3 пo 80 p. (въ томъ числѣ 2 дьяка), 3 по 70 p., 8 пo 60 p. (напр., кн. Черкасскій, кн. Татевъ, кн. Засѣкинъ, кн. Катыревъ-Ростовскій, кн. /356/ Мих. Baс. Скопинъ-Шуйскій и др.), 24 пo 50 p., 17 пo 40 p., 5 пo 35 p. и т.д., меньшій окладъ - 5 p.

      Поэтому едва ли справедливо утвержденіе Флетчера, что дворяне большіе получаютъ отъ 100 - 70 p., середніе отъ 60 до 40 р. и дѣти боярскіе отъ 30 - 12 p.; въ данномъ случаѣ Флетчеръ грѣшитъ свойственнымъ ему часто преувеличеніемъ; болѣе низкія цифры Маржерета ближе къ дѣйствительности; пo eгo извѣстію московскіе дворяне получали 10 - 20 p., выборные дворяне 15 - 8 p., городовые дворяне 12 р. - 5 p.; дѣти боярскіе 6 - 4 p.; въ извѣстіи этомъ только жалованье дѣтей боярскихъ понижено противъ дѣйствительности ¹).

      Еще болѣе преувеличиваетъ Флетчеръ жалованье стрѣльцамъ: по eгo словамъ, они получали по 7 р. и 12 четв. ржи и столько же овса. По Маржерету рядовые стрѣльцы получали только отъ 4 - 5 р. ежегодно и пo 12 четв. ржи и столько же овса; между тѣмъ пo писцовымъ книгамъ Епифани и Венева пѣшіе стрѣльцы. получали тамъ отъ 100 ден. до 25 алт., хлѣба пo 8 - 10 четв. ржи, пo 10 четв. овса и пo 1 пуд. соли; конные стрѣльцы всѣ по 25 алт. и пo 10 четв. ржи, пo 10 четв. и пo 1 пуд. соли. Въ 1593 г. Елецкимъ стрѣльцамъ положено было по 3 р. жалованья и по 6 четв. ржи и столько же овса. По мнѣнію г. Милюкова, и въ XVII ст. содержаніе городоваго стрѣльца стоило отъ 4 - 3 p., московскаго отъ 5 - 6 р. ²). Казакамъ жалованье было еще меньше: въ 1591 г. отправляемымъ въ Астрахань новымъ воеводамъ велѣно было набрать для шевкальской службы 1,000 волжскихъ и 500 Яицкихъ казаковъ и давать имъ на кормъ по осьминѣ муки человѣку, да десяти людямъ пo четверти крупъ и толокна, «А будетъ они, для нужи, учнутъ просити денегъ, и имъ дати пo полтинѣ человѣку на нужу, a o досталномъ o денежномъ жалованьѣ и o хлѣбномъ запасѣ, для шевкальскія службы, Государевъ указъ будетъ впереди».

      Очень жаль, что Флетчеръ не даетъ цифры жалованья иностранцамъ, служившимъ въ русскомъ войскѣ. Они должны были и въ то время получать жалованье, такъ какъ по писцовымъ книгамъ городовъ, въ которыхъ они жили, видно, что дряби, напр., поселенные въ Казани, не имѣли земли и не занимались ни /357/ ремеслами, ни торговлей. Горсей, разсказывая, какъ, пo eгo совѣту, устроенъ былъ отрядъ изъ плѣнныхъ шотландцевъ, неопредѣленно выражается, что имъ пожалованы были деньги, платье, оружіе, кормъ и т.д. Маржеретъ, вполнѣ компетентный въ данномъ случаѣ свидѣтель, говоритъ, что иноземцы эти получали отъ 12 - 60 p., нѣкоторые капитаны даже до 120 p., кромѣ помѣстій. Во время Феодора Іоанновича жалованье было ниже; извѣстно, какъ благоволилъ къ иностранцамъ царь Борисъ. По хвастливому увѣренію Бера, Борисъ обѣщалъ нѣмцамъ быть пo отношенію къ нимъ не государемъ, a отцомъ, будто онъ обѣщалъ дворянъ нѣмецкихъ сдѣлать князьями, гражданъ - боярами, обѣщалъ одарить ихъ землею, слугами и работниками, обѣщалъ одѣть въ бархатъ, шелкъ и золото; обѣщалъ наполнить деньгами ихъ пустые кошельки; но жалованье нѣмнамъ, пo Беру, Борисъ назначилъ почти такое же, какъ и пo свидѣтельству Маржерета: нѣмцы были раздѣлены на четыре статьи: I - 50 р. ежегоднаго жалованья, 800 четв. земли, 100 душъ крестьянъ; II - 30 р. жалованья, 500 четв. земли, 50 душъ крестьянъ, ІІІ - 20 р. и помѣстье съ 30 крестьянами, IV - 15 р. жалованья 300 чет. земли и 20 душъ крестьянъ, не считая подарковъ ¹).

      Продовольетвіе во время войны, по словамъ Флетчера, всецѣло лежало на обязанности самихъ же воиновъ. Правительство, пo eгo словамъ, вовсе не приготовляетъ запасовъ для войска, развѣ иногда только, но и то за деньги военныхъ. Всякій обязанъ запастись матеріаломъ мѣсяца на четыре, если же не хватитъ, то долженъ приказать доставить себѣ провіантъ отъ своихъ крестьянъ. Ясно, что Флетчеръ разумѣетъ дѣтей боярскихъ, которые дѣйствительно должны были запасать сами себѣ продовольствіе. Когда предстоялъ большой походъ, имъ объявлялось это заранѣе; такъ, въ Полоцкомъ походѣ дѣтямъ боярскимъ велѣно было запасъ пасти на всю зиму и до весны; отправившимся въ 1585 г. дѣтямъ боярскимъ подъ Ругодивъ, опять велѣно имѣть запасы съ собою на все лѣто и на зиму. Въ исключительныхъ случаяхъ, когда войска долго стояли въ непріятельской землѣ, правительство отправляло имъ хлѣбъ: такъ, въ 1579 г. отправленъ былъ хлѣбъ для прокормленія войска, стоявшаго въ Ливоніи; въ 1582 г. какой-то Терехъ Ситниковъ возилъ хлѣбъ, 2,500 чет. муки и толокна въ Астрахань; на Терку /358/ посылали государевы запасы: муки, крупы, толокна въ 4 года 13,587 ч. муки, 2,248 ч. крупы, 2,248 чет. толокна. Это объясняется, конечно, отдаленностью края. Вспомогательные отряды, татары, казаки, стрѣльцы, тѣ чаще получали продовольствіе отъ правительства. Въ 1556 г. царскою грамотой предписано заготовить кормъ - для людей и конской - для лошадей татаръ: именно на всякомъ яму на 80 человѣкъ заготовлялись: яловица, ¹/₂ осьмины крупъ, ¹/₂ крынки соли или на 10 чел. - баранъ, крупъ и соли на деньгу; стрѣльцамъ и казакамъ кормъ ихъ и конской велѣно было готовить, сколько пригоже. Для постройки Валуйки отправлены были стрѣльцы, литва, нѣмцы и черкасы; они должны были взять запаса своего на 3 мѣсяца; но на четвертый мѣсяцъ имъ велѣно давать государева запаса человѣку пo осьминѣ сухарей, на 10 чел. осьмина крупъ, да осьмина толокна ¹).

      Надо замѣтить, что трудно себѣ представить людей менѣе прихотливыхъ, чѣмъ русскіе воины ХVІ вѣка. Обыкновенно дѣти боярскіе довольствовались очень немногимъ; пo Герберштейну, у русскаго воина бывало толченое просо, фунтовъ 8 - 10 солен. свинаго мяса, соли, перцу иногда, топоръ, трутъ и кастрюля. Если нѣтъ ни-какихъ плодовъ, разведутъ огонь, наполняютъ горшокъ водою, при-бавляютъ соли и варятъ - господинъ и холопъ живутъ, довольствуясь этою пищей. Р. Чанслоръ пришелъ въ удивленіе отъ невзыскательности русскихъ воиновъ: «думаю подъ солнцемъ нѣтъ людей, способныхъ къ столь суровой жизни, какую ведутъ русскіе. Хотя они проводятъ въ полѣ два мѣсяца, послѣ того какъ земля замерзнетъ уже на аршинъ, рядовой воинъ не имѣетъ ни палатки, ни чего-либо инаго надъ головой, обычная ихъ защита противъ непогоды - войлокъ, выставляемый противъ вѣтра и бури; когда навалитъ снѣгу, русскій воинъ сгребетъ eгo, разведетъ себѣ огонь, около котораго ложится спать. Такъ поступаетъ большинство изъ нихъ, за исключеніемъ знатныхъ, доставляющихъ себѣ на собственный счетъ другіе припасы. Но и эта жизнь въ полѣ не такъ изумительна, какъ ихъ суровость: каждый долженъ добыть и привезти кормъ для себя и для своей лошади на мѣеяцъ иди на два; хозяинъ живетъ на водѣ и овсяной мукѣ, перемѣшанной съ холодомъ; лошадь eгo должна питаться вѣтвями и т. п. Спрошу я васъ, много ли /359/ мы найдемъ среди нашихъ хвастливыхъ воиновъ такихъ, которые могли бы пробыть въ полѣ съ ними хотя бы одинъ мѣсяцъ. Чтобы можно было сдѣлать съ этими людьми, если бы они были выучены порядку и познаніямъ цивилизованныхъ войскъ». Флетчеръ говоритъ почти тоже, - русскіе воины питаются толокномъ, ветчиной, сушенымъ мясомъ, рыбой. Если бы русскій солдатъ съ такою же твердостью духа исполнялъ тѣ или другія предпріятія, съ какою онъ переноситъ нужду и трудъ, или столько же былъ бы способенъ и навыченъ къ войнѣ, сколько равнодушенъ къ своему помѣщенію и пищѣ, то далеко превзошелъ бы нашихъ солдатъ, тогда какъ теперь много уступаетъ имъ и въ храбрости и въ самомъ испол-неніи военныхъ обязанностей.

      Вооруженіе русскаго войска составляло, безспорно, самую слабую eгo сторону. По нѣкоторымъ десятнямъ, лица первой статьи должны были являться на войну въ панцырѣ, саадакѣ, шеломѣ, съ саблей и копьемъ, у другихъ лицъ вооруженіе состояло только изъ саадака и сабли.

      Подробнѣе o вооруженіи говоритъ боярская книгa 15б6 года. Книга эта различаетъ вооруженіе въ доспѣхѣ и тегиляяхъ: съ полныхъ 100 четей требовали человѣка въ доспѣхѣ, владѣлецъ 147 четей приводилъ съ собой одного человѣка въ тегиляѣ, съ 200 одного - въ доспѣхѣ, съ 250 четей - одного въ доспѣхѣ, другого въ тегиляѣ и т. д. Но судя пo свидѣтельству Флетчера и Маржерета, едва-ли на самомъ дѣлѣ предъявлялись слишкомъ строгія требованія къ являвшимся дѣтямъ боярскимъ; скорѣе напротивъ. По словамъ Флетчера, простые всадники брали съ собою лукъ сo стрѣлами, мечъ, и только очень немногіе - небольшія копья или кинжалы; пo Маржерету, простые дѣти боярскіе могутъ имѣть только добрыхъ коней, лукъ, стрѣлы и саблю. У людей состоятельныхъ, пo извѣстіямъ иностранцевъ, вооруженіе отличалось большою роскошью и великолѣпіемъ. Флетчеръ говоритъ, что военачальники надѣвали на себя булатную броню, поверхъ которой была еще одежда изъ золотой парчи съ опушкой горностаева мѣха; да также изукрашены были ихъ сѣдла и лошадиныя сбруи, передъ военачальниками возили такъ называемые «шестоперы». Послѣ пораженія подъ Уллой врагамъ достался лагерь, полный роскоши; въ немъ было, пo иностраннымъ извѣстіямъ, до 5,000 повозокъ; среди этой роскоши особенно выдѣлялись своимъ великолѣпіемъ колчанъ и мечъ Шереметева. Во время Псковской осады изъ Пскова выѣзжали воеводы въ золоченыхъ шлемахъ, въ атласѣ и бархатѣ. /360/

      Филонъ Кмита прислалъ Баторію въ знакъ своей побѣды московскую хоругвь и позолоченную сбрую съ коня убитаго воеводы ¹). Въ той же боярской книгѣ встрѣчаемъ указанія: «на панцырѣ тегилей толстый камчатъ», «бехтерецъ, съ бермицами», «тегилей отласенъ» «бархатенъ», «камчатъ съ горностаи», «приволока бархатная», «тегилей тонкій съ горностаями», сверхъ доспѣха «ферязи бархатны» и т. д.; шапки были желѣзныя, мѣдныя, бумажныя, турскія и др. ²).

      Эта роскошь, разумѣется, мало помогала дѣлу, и вооруженіе русской конницы вовсе не годилось уже для войны съ западными сосѣдями. Нѣкоторые дѣти боярскіе, пo десятнямъ, вооружены уже были пищалями; но они составляли самое незначительное меньшинство среди массы, не имѣвшей огнестрѣльнаго оружія. Оно было въ то время почти исключительнымъ достояніемъ стрѣльцевъ. Флетчеръ не хвалитъ русскія пищали, которыя онъ называетъ самопалами: онѣ были очень тяжелы и стрѣляли небольшою пулею; заряжались очень неудобно. Но если иностранцы не хвалятъ русскаго ручнаго оружія, то всѣ они изумляются русской артиллеріи того времени. Флетчеръ, всегда столь неблагосклонный къ Московскому правительству, полагаетъ, однако, что ни у одного христіанскаго государя нѣтъ такой прекрасной артиллеріи, какъ у Московскаго царя. Гейденштейнъ неоднократно упоминаетъ о массѣ снарядовъ и орудій, найденныхъ въ крѣпостяхъ, взятыхъ Баторіемъ, въ Полоцкѣ, Великихъ Лукахъ, Невли; o послѣдней Гейденштейнъ дѣлаетъ любопытное замѣчаніе: «найдены были въ ней значительные запасы пушекъ и другихъ военныхъ орудій; пороха же найдено было не больше половины бочки, чего до сихъ поръ ни въ какой крѣпости не бывало». Полякамъ, пo словамъ другаго польскаго дневника, Невль сдалась отъ недостатка пороха.

      При осадѣ Пскова поляки, пo свидѣтельству авторовъ дневниковъ, удивлялись количеству и качеству Московской артиллеріи; «не /361/ понимаю, откуда у нихъ такое изобиліе ядеръ и пороху; когда наши выстрѣлятъ разъ, они въ отвѣтъ выстрѣлятъ десять разъ и рѣдко безъ вреда». Въ очеркѣ, посвященномъ 500-лѣтію русской артиллеріи, г. Бранденбургъ, приведя указаніе Кобенцеля 1576 г., что великій князь московскій имѣетъ въ изобиліи запасы всякаго рода оружія, a огнестрѣльный снарядъ такой, что кто не видалъ eгo - не повѣритъ описанію, что у русскихъ всегда на готовѣ до 2,000 орудій, находитъ, что нельзя это показаніе считать преувеличеннымъ, такъ какъ изъ воеводскихъ донесеній половины XVII столѣтія, составленныхъ одновременно и присланныхъ изъ 96 разныхъ мѣстъ Россіи, можно насчитать 2,730 орудій; въ это число не вошли свѣдѣнія o числѣ орудій въ Москвѣ и другихъ мѣстностяхъ¹).

      Боевое устройство русскаго войска ХVІ вѣка въ настоящее время прекрасно выяснено пo разрядамъ: войско дѣлилось обыкновенно на пять полковъ: Большой, Правая рука, Передовой и Сторожевой и Лѣвая рука; въ небольшихъ походахъ было только три полка: Большой, Передовой и Сторожевой; напротивъ, въ исключительныхъ случаяхъ, напр. въ Казанскомъ походѣ, въ Полоцкомъ походѣ, Ругодивскомъ походѣ, когда во главѣ войска шелъ самъ царь, тогда прибавлялись еще Царскій или Государевъ полкъ и Ертоулъ - передовой отрядъ, на обязанности котораго лежала развѣдочная часть и улучшеніе путей, пo которымъ двигалось главное войско. Отдѣльныя части, имѣвшія самостоятельныхъ воеводъ, были также: нарядъ (артиллерія) и обозъ или Гуляй-городъ. Роль нынѣшняго генеральнаго штаба принадлежала разряду; къ разряду назначали дьяка или двухъ дьяковъ.

      Развѣдочная часть лежала, главнымъ образомъ, на татарахъ; пo свидѣтельству одного изъ дневниковъ войны Баторіевой, Грозный даже запретилъ татарамъ запираться въ крѣпостяхъ ²). Странно, что Флетчеръ допускаетъ грубую ошибку въ своему изложеніи; онъ пропустилъ Большой полкъ, такъ какъ Воеводу Большаго считалъ за главнокомандующаго; поэтому, пo eгo словамъ, русское войско раздѣлялось на четыре полка: правый полкъ, лѣвый полкъ, рушной (Rusnоy) и сторожевой. Въ этомъ перечисленіи любопытно еще наименованіе передоваго полка «рушнымъ», т. е. разъединяемымъ, такъ какъ изъ этого полка, по Флетчеру, посылаютъ подкрѣпленія въ /362/ ту или другую часть. Въ разрядахъ, которыхъ сохранилось отъ ХVІ вѣка очень много, ни разу не встрѣчается такого названія.

      Надъ каждымъ полкомъ начальствовалъ воевода; это же званіе носили и второй и третій воеводы полка. Флетчеръ опять ошибается, когда говоритъ, что званіе воеводы принадлежитъ только главноначальствующему, да еще воеводамъ нарядному и гулевому; воеводы гулевые въ разрядахъ всегда называются воеводами у «обоза»; какъ изъ словъ дьяка Тимофеева такъ и Авраамія Палицына можно видѣть, что Гуляй-городъ было стариннымъ названіемъ, которое мало пo малу выходило изъ унотребленія. Вѣроятно, вслѣдствіе непониманія слова «Гуляй», «гулевой», Флетчеръ сообщаетъ что гулевой воевода начальствовалъ и надъ Гуляй-городомъ и надъ развѣдочнымъ отрядомъ.

      У каждаго начальника полка, которыхъ Флетчеръ называетъ генералъ-лейтенантами, было пo два помощника, генералъ-маіора; пo разрядамъ число воеводъ въ полкахъ бывало разное, - но большею частью ихъ было пo два.

      Подъ воеводами стояли головы, которые начальствовали отрядами въ 1,000, 800 и 100 человѣкъ, по словамъ Флетчера; имъ подчинялись пятидесятники и десятники. Маржеретъ, вѣроятно, головъ называетъ капитанами; пo eгo словамъ, въ русскомъ войскѣ только были воеводы да капитаны, другихъ офицеровъ нѣтъ. Относительно конницы дѣтей боярскихъ извѣстія Маржерета справедливѣе; извѣстіе Флетчера приложимо къ стрѣлецкошу войску, гдѣ были головы, - начальники стрѣлецкихъ приказовъ или приборовъ, сотники, пятидесятники и десятники. Въ походѣ 1577 г. царский полкъ состоялъ изъ 1,444 дворянъ и дѣтей боярскихъ, которые были подъ начальствомъ 14 головъ; у двухъ головъ, - князей Трубецкихъ, было подъ начальствомъ - 167 чел. у кн. Никиты Романовича Трубецкаго и 185 чел. у кн. Тимофея Романовича; у послѣдняго пo списку головы - Михаила Ив. Головина показано всего 55 чел.; у остальныхъ головъ отъ 120 - 98 чел. Обычнымъ числомъ было, вѣроятно, 100 чел., какъ это видно изъ перваго извѣстія o головахъ, относящагося къ Казанскому походу ¹). /363/

      Что касается до порядка назначенія воеводъ, то Флетчеръ подтверждаетъ, что выборъ ихъ дѣлается не пo степени храбрости или опытности въ дѣлахъ воинскихъ, а, напротивъ, главный воевода назначается изъ знатнѣйшихъ дворянскихъ фамилій. Флетчеръ называетъ сдѣдующихъ четырехъ лицъ, которыя въ eгo время обыкновенно занимали эту почетную должность: кн Ф. Ив. Мстиславскій, кн. Ив. Мих. Глинскій, Черкасскій и Трубецкой; «а воеводъ Государь прибираетъ разсуждая ихъ отечество; и кто того дородился, то можетъ ратный обычай содержати». Названныя Флетчеромъ лица, дѣйствительно, въ началѣ царствованія Феодора обыкновенно стояли во главѣ войска.

      Въ 1584 г. кн. Ф. Мих. Трубецкой; въ 1585 г. кн. Бор. Камбулатовичъ Черкасскій, въ 1586 г. опять Черкасскій, въ 1587 г. кн. Ив. Мих. Глинскій; въ 1588 г. кн. Фед. Ив. Мстиславскій, въ 1589 г. опять кн. Фед. Ив. Мстиславекій; въ 1590 г. въ шведскомъ походѣ - опять кн. Фед. Ив. Мстиславскій ¹).

      Относительно этихъ лицъ Флетчеръ замѣчаетъ, что всѣ они знатны родомъ, но не отличаются никакими особенными дарованіями, и только Глинскій (какъ говорятъ) обладаетъ нѣсколько лучшими качествами. Должно отмѣтить, что раньше o Глинскомъ Флетчеромъ было сказано какъ-разъ противное - онъ названъ почти идіотомъ - beinge himselfe vегіе simple and almost a naturall (p. 37-38); ho назначаютъ ихъ, потому что вслѣдствіе своей знатности они пользуются особымъ распоряженіемъ въ войскѣ.

      Важное значеніе воеводъ вполнѣ подтверждается и другими извѣстіями. По словамъ Гейденштейна, воеводы осажденныхъ крѣпостей дольше всѣхъ упорствовали въ сдачѣ. - Въ Полоцкѣ владыка Кипріанъ и воеводы, бывшіе въ крѣпости, одни отговаривали отъ сдачи и настаивали, что лучше умереть, нежели отдаться живыми въ руки непріятелей; они уже раньше пытались поджечь порохъ. и за одинъ разъ взорвать крѣпость, убить себя и всѣхъ находившихся въ ней, но были удержаны ратными людьми. Тоже было въ Заволочьѣ, гдѣ, пo словамъ дневника, гарнизонъ выслалъ даже парламентеровъ, заключившихъ договоръ, но воеводы отказались утвердить eгo ²). Роль кн. Ив. Петр. Шуйскаго при защитѣ Пскова достаточно извѣстна, - пo словамъ Гейденштейна же, въ день приступа онъ разъѣзжалъ всюду на конѣ; угрозами, просьбами и даже /364/ слезами онъ, при помощи епископа, успѣлъ остановить бѣгство своихъ. To же говоритъ авторъ дневника послѣдняго похода: «сообщаетъ также (лазутчикъ), что стрѣльцы и чернь рады бы передаться намъ, но ихъ не пускаютъ воеводы».

      Такъ какъ, однако, большинство лицъ наиболѣе знатныхъ не отличалось военными дарованіями, то, пo словамъ Флетчера, по-мощниками ихъ назначаютъ далеко не столь знатныхъ родомъ, но выдающихся храбростью и знаніемъ военнаго дѣла. Это замѣчаніе Флетчера, совершенно вѣрное, многое объясняетъ. Напр., Гейденштейнъ говоритъ, что «хотя Василій (Шуйскій) былъ старше Ивана, однако главное начальство въ Псковѣ поручено было Ивану». Также сказано въ повѣсти «о прихожденіи лит. кор. Стефана», но пo разрядамъ первымъ названъ Baс. Фед. Скопинъ-Шуйскій. «Того жъ году, во Пскове: бояринъ, кн. Baс. Фед. Скопинъ-Шуйской да бояринъ, кн. Іванъ Петр. Шуйской» и др.; пo случаю мѣстничества Бутурлина и Салтыкова прислана грамота «отъ царя и великаго князя... бояромъ i воеводамъ, князю Василью Федоровичу Скопину Шуйскому» ¹). Первымъ воеводой былъ В. Ф. Скопинъ-Шуйскій, но на дѣлѣ-то защитою распоряжался кн. Ив. П. Шуйскій, что и ввело въ заблужденіе не только иностранцевъ, но и русскаго составителя «повѣсти o прихожденіи лит. кор. Стефана». Такую же роль не разъ игралъ славный воевода Иванъ Меньшой Васильевичъ Шереметевъ, напр., въ походѣ на Ревель 1576 г., гдѣ первымъ воеводой Большаго полка былъ кн. Фед. Ив. Мстиславскій, a Ив. Baс. Шереметевъ вторымъ, но онъ клялся Грозному взять во что бы то ни стало этотъ городъ. Во время Флетчера такимъ значеніемъ, пo eгo словамъ, пользовался кн. Дм. Ив. Хворостининъ, старый и опытный воинъ, много послужившій противъ татаръ и поляковъ. Имя этого воеводы, дѣйствительно, очень часто встрѣчается въ разрядахъ и другихъ памятникахъ. При нападеніи хана въ 1571 г. Дм. Ив. Хворостининъ былъ съ государемъ въ пере-довомъ полку; пo «повѣсти o бою воеводъ московскихъ» Дм. Ив. принималъ самое дѣятельное участіе въ битвѣ при Лопаснѣ съ пе-редовымъ полкомъ. Въ 1590 г. 20-тысячный шведскій отрядъ Густ. Банера былъ разбитъ кн. Хворостининымъ близь Нарвы.

      Въ 1588 г. кн. Дм. Ив. Хворостининъ былъ вторымъ воеводой въ Большомъ полку - первымъ кн. Тим. Ром. Трубецкой (разрядъ только на три полка): нѣсколько князей, - Хилковъ, Кашинъ и /365/ Салтыковъ били челомъ, что имъ меньше кн. Хворостинина быть нельзя; если государевы грамоты учнутъ приходить къ одному кн. Тим. Ром. Трубецкому съ товарищи, - они на государеву службу готовы; a учнутъ грамоты приходить кн. Тим. Ром. Трубецкому да кн. Дм. Ив. Хворостинину, жалобщикамъ быть меньше кн. Хворостинина невмѣстно ¹).

      Флетчеръ, какъ и большая часть другихъ иностранцевъ, говоритъ, что русскіе гораздо лучше защищаются въ крѣпостяхъ, чѣмъ сражаются въ открытомъ полѣ. Это общее мнѣніе всѣхъ иностранцевъ. Прекрасное объясненіе этого явленія даетъ Гейденштейнъ, По eгo словамъ, московскій государь ни на одно средство не пoлагается такъ много, какъ на укрѣпленія, построенныя въ самыхъ удобныхъ мѣстахъ между извилинами рѣкъ и озеръ. Такой способъ веденія войны русскіе, вѣроятно, усвоили себѣ еще съ того времени, когда при незначительности своей они еще имѣли мало возможности бороться открытою силою съ болѣе могущественными сосѣдями и потому искали защиты, большею частыо, въ свойствахъ мѣстности; a затѣмъ они удержали этотъ образъ войны, видя свои постоянныя неудачи въ сраженіяхъ съ сосѣдями, особенно съ пoляками, и что не могутъ они много расчитывать на храбрость своихъ въ битвѣ. У Гейденштеііна очень много подробностей, какъ, русскіе зашищали крѣпости. Деревянныя крѣпости, покрытыя дерномъ, снабженныя больверками и башнями, окруженныя рвами, валомъ и заборомъ до послѣдней войны (1579-81гг.) считались. неприступными и даже имѣли преимущества предъ каменными, такъ какъ представляли большее сопротивленіе дѣйствію орудій, чѣмъ тогдашяія каменныя: пробитыя онѣ не такъ скоро разрушались, какъ каменныя. Но Стефанъ Баторій приказалъ стрѣлять калеными ядрами, отчего обыкновенно загорались стѣны; тогда русскіе воеводы начали было обмазывать стѣны глиною; но это оказалось неудобнымъ: ядро легко пробивало глину, бревна воспламенялись, a тушить ихъ стало еще труднѣе. Тогда Сабуровъ, воевода въ Заволочьѣ, «придумалъ средство, чтобы невозможно было при осадѣ пользоваться калеными ядрами. Наученный исходомъ другихъ осадъ, онъ сломалъ стѣну, гдѣ она была слишкомъ толста и, оставивъ только одинъ рядъ бревенъ, которыми она держалась, внутреннюю часть прикрылъ довольно широкою насыпью, которую онъ скрѣпилъ плетнемъ, вслѣдствіе того ядра, /366/ быстро проходя чрезъ тонкую стѣну, оставались въ насыпи и тамъ сами собой потухали». Въ другихъ мѣстахъ для тушенія пожара употребляли воловьи кожи. Поляки не разъ пытались подъ Псковомъ подвести подкопы подъ стѣны, но русскіе повсюду провели «слухи» и открывали всѣ подкопы ¹).

      Сами русскіе сознавали свою несостоятельность въ открытомъ полѣ. Этимъ, конечно, и объясняется появленіе подвижной крѣпости Гуляй-города или обоза. По описанію Флетчера, Гуляй-городъ состоялъ изъ двухъ деревянныхъ стѣнъ, защищавшихъ воиновъ какъ спереди такъ и сзади; разстояніе между стѣнами равнялось тремъ ярдамъ, въ стѣнахъ сдѣланы были отверстія, въ которыя выставляли дула орудій и пищалей. Гуляй-городъ или вежу возили за войскомъ, разобравъ на составныя части, наложивъ на телѣги, запряженныя лошадьми, которыхъ, впрочемъ, совсѣмъ не было видно изъ за поклажи. Ставятъ Гуляй-городъ очень скоро, не употребляя при этомъ никакихъ инструментовъ. У діака Ивана Тимофеева находимъ такое описаніе Гуляй-города: «въ простой рѣчи глаголемый обозъ, древнимъ же званіемъ - гуляй. Eгo же существо зримо, яко градъ, бяше, подобаю, древоестественъ, тончайшими дцками содѣланъ, щитоподобно имъ согражденіе градозабралнимъ устроеніемъ въ защищеніе вѣрнымъ. Мѣру же долготы каяждо часть забралъ тѣхъ имяху трилакотну, ли вяшше что мало, широты же въ высоту сажень едина; друга друзѣй соткмени составы тѣхъ, яко члены нѣкіе животныхъ плотяными жилами, между себе сосвязаеми бываху желѣзныхъ веригъ укрѣпленми. Отъ мѣста же на мѣсто преходъ пo движеніемъ пошественымъ состроенъ: егда ему поступати, идетъ, и егда стояти, стоитъ. Колеснично же eгo прохожденіе бысть: внутрь всеа круглости eгo въ колесница многи впряженіе мсковъ, поступающихъ тѣхъ силою движенія на иже мѣсто архиначальника воемъ и строитися ратемъ повелитъ двинутти или стати слово; животные въ немъ вся отнюдь незримы внѣшнихъ очесы. Обоимательство же таково того величество o себѣ имать, яко и велію рать всю съ потребами всѣми, вмѣщая въ себѣ, ему затворяти, и оружества многи, елико довлѣти. Къ сраженію же въ прямного противленія ратныхъ исхожденіе на-шихъ полкодвижнѣхъ силъ свободно бѣ въ коеяждо страны ему, противу бо потребѣ своя отверзая забрало, егда въ мѣру /367/ сопрстивныхъ навѣтъ будетъ. Твердость же тѣлесного того основанія толика: токмо лукопущенѣхъ стрѣлъ устремленіе въ себѣ удержати вѣсть, возбраняетъ суровство тѣхъ единѣхъ въ себѣ и притупѣваетъ удобь, развѣ прочихъ и мелчайшихъ огнепалныхъ стрѣленій громоподобнѣ рыканіе произносныхъ страшнѣ гласовъ. Сихъ къ себѣ яростнаго приблеженіе летящихъ невидимо воздухомъ стенобитвеныхъ желѣзокалемосердецъ того тончайшая тѣлеса не стерпѣваютъ o всемъ, и множае величайшихъ, оного состроеніе тонкости удобнѣ, яко же сткленичное естество, разсыпаютъ, ли паче рещи, песочное» ¹).

      Это описаніе современника вполнѣ согласно съ описаніемъ Флетчера: Флетчеръ говоритъ, что Гуляй-городъ употребляли противъ татаръ, на западной же границѣ русскіе eгo не употребляли. Судя пo писцовой книгѣ Коломны, тамъ хранили Гуляй-го-родъ; Гуляй-городъ впервые введенъ былъ въ княженіе Василія Іоанновича. Противъ татаръ это изобрѣтеніе было вполнѣ цѣлесообразно: отбитый въ 1572 году, крымскій ханъ съ раздраженіемъ писалъ Грозному: «на Окѣ на берегу хворостомъ сдѣлали дворъ, да около того ровъ копали»; пo словамъ же повѣсти объ этомъ бою, князь Воротынскій велѣлъ стрѣлять, именно, изъ за Гуляй-города, Въ 1591 году въ приходъ къ Москвѣ Кизы-Гирея государь велѣлъ воеводамъ сo всѣми людьми стать въ обозѣ; воеводы такъ и поступали. У обоза были, обыкновенно, свои воеводы; въ разрядахъ походовъ противъ шведовъ, нѣмцевъ и поляковъ обозъ не упоминается ²).

      Почему же русскія войска, которыя такъ храбро защищали крѣпости, которыя переносили такія невзгоды и лишенія, что возбуждали зависть и удивленіе иностранцевъ, почему же они терпѣли постоянныя пораженія въ открытомъ полѣ? Флетчеръ даетъ объясненіе этому явленію, но объясненіе нѣсколько одностороннее: рабское состояніе, въ которомъ держатся русскіе и недостатокъ въ наградахъ, отличіяхъ; лица, наиболѣе отличавшіяся, получали въ награду золотые съ изображеніемъ св. Георгія. Дѣйствительно, пожалованье золотыми наиболѣе распространенная награда: кому жаловали золотой португальскій, на «чепь золоту», кому золотой угорской, корабельный, московку золотую, иногда даже золоченую. За отбитіе Казы-Гирея Годуновъ получилъ золотой португальскій, /368/ кромѣ того званіе слуги, три города въ Важской землѣ ¹), шубу въ 1,000 рублей, золотую цѣпь и такой-же сосудъ. Ф. И. Мстиславскій получилъ также золотой португальскій, пригородъ Кашинъ съ уѣздомъ, шубу, кубокъ съ золотою чаркою; другіе воеводы и ратные люди получили шубы, сосуды, вотчины, помѣстья, деньги и т.п. Сохранилось также отъ XVI одна царская похвальная грамота, выданная Кипріану Аничкову. Въ публицистическомъ произведеніи ХV вѣка «повѣсть o взятіи Царьграда» можно указать сужденіе, очень близкое къ сужденію Флетчера. «Въ которомъ царствѣ люди порабощены, въ томъ царствѣ люди не храбры, и въ бою противъ недруга не смѣлы, ибо пораженный человѣкъ срама не боится и чести себѣ недобываетъ, a говоритъ такъ: хоть богатырь иль не богатырь, однако я холопъ государевъ и ко мнѣ имени не прибудетъ»²). Весь строй Московскаго государства того времени слишкомъ мало давалъ простора для дѣятельности одного лица. По боярскимъ, напр., понятіямъ, государь жаловалъ деньгами и землями, a не честью. Честь сына обусловливалась честью отца. Только въ опричнину или позже въ смутное время даровитые люди могли пробиться наверхъ и играть значительную роль.

      Но эти слова Флетчера не объясняютъ всего, почему одни и тѣ же лица были прекрасными защитниками крѣпостей, почему тамъ они держалисъ до послѣдняго издыханія, смерть предпочитали сдачѣ, и почему они же такъ неумѣло дѣйствовали въ открытомъ полѣ. Ричардъ Чанслоръ вѣрно замѣтилъ: «если бы этотъ князь имѣлъ въ своей странѣ людей, которые могли научить вышесказаннымъ (порядку и дисциплинѣ) вещамъ, то я думаю, что два лучшихъ и сильнѣйшихъ христіанскихъ государя не могли бы соперничать съ нимъ вслѣдствіе eгo могущества, суровости и выносливости eгo народа и лошадей и тѣхъ незначительныхъ издержекъ, которыхъ стоитъ ему война»³). Неумѣнье сражаться, отсутствіе искусныхъ вождей, отсутствіе дисциплины, вооруженіе, отжившее свой вѣкъ - вотъ главныя причины русскихъ военныхъ неудачъ ХVІ и XVII вѣковъ. Какъ иногда собирали дѣтсй боярскихъ, видно изъ царской грамоты 1678 г. Михаилу Внукову: ему велѣно было ѣхать въ Водскую пятину, всѣхъ встрѣчныхъ дѣтей боярскихъ давать на поруки съ записьми, a остальныхъ /369/ отыскивать, бить кнутомъ и высылать на службу во Псковъ: которые же дѣти боярскіе убѣгутъ сo службы, снова ихъ отыскивать, бить кнутомъ и отправлять за поруками на службу. Послѣ этого не покажется преувеличеннымъ и разсказъ Гейденштейна, что Хвостову, который велъ отрядъ въ 7,000 чел. на помощь осажденному Пскову, приходилось идти самому сзади для того, чтобы чуть не силой удерживать разбѣгавшихся воиновъ. Напротивъ того, Борисъ Годуновъ, только-что избранный въ цари и не чувствовавшій еще подъ собою твердой почвы, велѣлъ въ городахъ только разглашать o своемъ прибытіи въ Серпуховъ; воеводы должны были собрать дѣтей боярскихъ, a присланные къ воеводамъ жильцы должны были сперва спросить дѣтей боярскихъ отъ имени царя объ ихъ здоровьѣ. Потому, можетъ быть, не явиться на службу или уѣхать сo службы раньше, вовсе не считалось важнымъ преступленіемъ; только самыхъ упорныхъ нѣтчиковъ наказывали лишеніемъ помѣстьевъ; въ менѣе важныхъ случаяхъ, т.е. въ случаѣ своевольнаго отъѣзда, или вовсе не наказывали или наказывали уменьшеніемъ денежнаго жалованья ¹). Кромѣ того и число войскъ, которымъ располагало Московское правительство, вовсе не было такъ велико какъ думали иностранцы.

      O военномъ искусствѣ русскіе не имѣли въ то время надлежащаго понятія; сраженіе начинали всѣ за разъ, безъ веякаго порядка; достаточно было пасть въ началѣ битвы воеводѣ или дрогнуть какой-нибудь части, чтобы все войско обратилось въ бѣгство.


КОММЕНТАРИИ ПО НОМЕРАМ СТРАНИЦ

336.
¹) Карамзинъ, X, гл. IV; Соловьевъ, VII, 355 - 356 (ивд. 3-е); П. О. Бобровскій, Военное право въ Россіи при Петрѣ Великомъ, часть 2-я, гл. II (особ. 74 стр.) Д. И. Иловайскій III, 455; Н. П. Хлѣбииковъ, ор. cit., 178 - 180; Brix, Geschichte der alten Russischen Heeres Einrichtungen, 41; Stein, Geschichte des Bussischen Heeres 26 - 27.
²) Сводъ иностранныхъ показаній o Московскомъ войскѣ см. въ IV главѣ "Сказаний иностранцевъ o Московскомъ госудярствѣ" В. О. Ключевскаго.

337.
¹) Роспись считаетъ такъ, напр.: съ воеводою княземъ Ив. Фед. Мстиславскимъ - 748 чел., съ княземъ Анд. Ив. Ногтевымъ - 648 чел., съ княземъ П. Сем. Серебрянымъ - 504 чел., a всего 1,922 чел. (вмѣсто 1,900).

338.
¹) Вельяминовъ-Зерновъ, Изслѣдованіе o Касимовскихъ царяхъ и цареви-…

339.
¹) Древняя Вивліофика, XIV, 349 - 357.
²) Журн. Мин. Нар. Просв. 1890, № 9, 47.
³) Тамъ же, 48; списокъ 1631 г. напечатанъ въ Временникѣ, IV.

341.
¹) По итогу книги Коломенскаго уѣзда (Писцовыя книги, I, 603 - 608) за 213 дѣтьми боярскими старыми и новыми 42,050 четвертей въ полѣ. Заоднимъ, служащимъ съ отцовскаго помѣстья, за 10 вдовами, за 33 недороолями, зa 14 дѣвками, за 1 прожиточнымъ, за 2 губными старостами, за 2 городовыми прикащиками, за 2 приказными, всего за 65 лицами - 3,483 четв., почти по 54 четв. (вдовы, дочери, прожиточные и занимавшіе другіе служебные мѣста получали гораздо меньшія помѣстья). За 2 «греченами», за 5 новокрещенами, зa 105 служилыми татарами, за 3 вдовами-татарками, за 3 толмачами, за 6 нѣмцами и «литвеками», всего за 124 иноземцами - 7.725 четв. или по 62 четв. на каждаго. За казначеемъ, дворянами и дѣтьми боярскими, которые служатъ изъ разныхъ городовъ, за 40 людьми, 7,464 четв. или по 186 четв. слишкомъ на человѣка (очевидно, эto люди высшихъ статей)-, за 4 діаками и 2 подьячими 1,169 четв., всего за 459 людьми пашни, перелогу, лѣсомъ и кусторемъ поросло - доброю землею 50,385 четв., не считая порозжихъ и вотчинныхъ земель.
      Итогъ книги Звенягородскато уѣвда гдѣ испомѣщены были бояринъ и дѣти боярскіе царя Симеона Касаевича, тамъ-же, 728 - 730. Эта книга отнесена издателемъ къ 1592 - 1593 r., но какъ видно уже изъ упоминанія царя Симеона Касаевича, какъ живого, она должна быть отнесена къ болѣе раннему времени (царь Симеонъ умеръ въ 1565 г.).
      Въ Каширскомъ уѣздѣ (Писцовыя книги, II, 1534 - 1537) за 394 старыми помѣщиками и 54 новиками было доброю землею 61,857 четв., да за 8 чел. въ другихъ городахъ было 1,292 четв.; за 41 чел., которыя служатъ съ отцовскихъ помѣстій - 6,516 четв.; за губнымъ старостой и за другими должностными лицами (прикащиками, сторожами, разсылщиками) и за прожиточными, всего за 19 чел. - 1,176 четв.; за недорослями, вдовами - 10,015 четв.; зa 35 татарами - 1,203 четв.
      Итоги Веневскаго уѣзда - тамъ же, 1579.
      Писцовая книга помѣстныхъ земель Орловскаго уѣзда, 853 - 1,073; ср. A. C. Лаппо-Данилевскаго, Организація прямаго обложенія, 52 - 53 и 96 - 98: именно, въ этихъ уѣздахъ, гдѣ испомѣщены были самыми мелкими земельными дачами дѣти боярскіе, и образуется классъ однодворцевъ. Тверской списокъ въ А. М. Г. I, 30.

342.
¹) Сказанія современниковъ, 1, 17 и прим. 12.
²) Г. В. Форстенъ "Попитика Швеціи", Ж. М. Нар. Пр. 1890.
³) Старчевскій, Hist. Ruth. Script, ext. II, 289 - 290.

343.
¹) Витебская Старина, IV, прил. №№ 24, 34, 37 и 39. ²) Hist. Russ. Mon. I, № 136 и 148.

346.
¹) Соловьевъ, VI, 250.
²) Сказанія Современниковъ, 281.
³) Д. А. И. I, № 70.

347.
¹) Вельяминовъ-Зерновъ ор. cit. Касимовскіе татары употреблялись и противъ ногайцевъ, и при покореніи Казани, и при усмиреніи черемисъ.
²) Мемуары, относящіеся къ исторіи южной Руси, вып. I, 11 - 12, 78 - 82.

348.
¹) Сказанія современвиковъ, 278 - 285.
²) Древняя Вивліофика, XIV, 351.⁴) А. И. II, № 355.
³) Н. Д. Чечулинъ, Города Московскаго государства, 203, 207 и др.

349.
¹) Тамъ же, 217 и др.

350.
¹) Чт. Общ. Ист. и Др. Росс. 1884, № 4. ²) А. М. Г. I, 33 и 35.

351.
¹) Д. А. И. I, 52; ІI, V, VII, IX, XV и XVI.

352.
¹) Соловьевъ, VII, 351.

353.
¹) Писцовыя книги, I, 607 и 729 - 730; II, 1534 - 1535 и 1579; А. М. Г. I, 30.
²) Писцовыя книги II, 853 и 965.

354.
¹) А. М. Г. I, 16, 21 и 24. ²) Тамъ же, №№ 39 - 41.

355.
¹) Тамъ-же, №№ 16 и 21.
²) А. И. II, № 355.
³) A. M. Г. № 35 и № 39.

356.
¹) Сказ. соврем. I, 281.
²) Тамъ же, Н. Д. Чечулинъ ор. cit. 292; Ж. М. Hap. Пp. 1890, № 9. А. И. I, 230.

357.
¹) Н. Д. Чечулинъ, ор. cit., 217 и 218; Горсей, 183; Сказан. совр., 282; тамъ же, 25 и 27.

358.
¹) Витебская Старина, IV, прилож. № 3, 30. А. М. Г. I, № 30. Д. А. И. I, 70 и 125: А. Э. I, № 314; А. И. I, № 230; Матеріалы для исторіи коло-низаціи и быта Харьковской губ. № 1.

360.
¹) А. П. Барсукова, родъ Шереметевыхъ I, 261; Acta historica res gestas Poloniae illustrantia, XI, 257; Дневникъ послѣдняго похода. Переводъ съ доль-скаго Милевскаго.
²) Описаніе русскаго стариннаго вооруженія см. въ «Историческомъ опи-саніи одежды, вооруженія россійскихъ войскъ", часть 1-я, стр. 44 и сл., тѣмъ же въ IV гл. описаиіе музыкальныхъ инструментовъ того времени, a въ V гл. описаніе знаменъ, въ томъ числѣ и знамени Іоанна Грознаго. Также П. Савваи-това, «Описаніе старинныхъ царскихъ утварей, одеждъ, оружія, ратныхъ до-спѣховъ и конскаго прибора».

361.
¹) Гейденштейнъ, «Записки o Московской войнѣ», 72, 141,146; Дневникъ послѣдняго похода: 93, 121, 211; Acta hist. res gest. Pol. ill. XI, 262; Артиллерійскій журналъ 1889, № 5. (Статья г.-м. Бранденбурга).
²) Acta hist. res gest. Poloniae ill. XI, 224.

362.
¹) Вельяминовъ-Зерновъ, loc. cit. "И приказываетъ государь да урядятъ въ полку въ eгo царскомъ коемуждо сту бранныхъ дѣтемъ боярскимъ голову изъ великихъ отцовъ дѣтей, изячныхъ молодцовъ и искусныхъ ратному дѣлу для большого дѣла супротивнаго и для разныхъ посылокъ; да коежды сынъ боярскій своего голову знаютъ и приближатся къ дѣлу» - ем. А. П. Барсукова, ор. cit., I, 148.

363.
¹) Разряды зa эти годы въ Синбирскомъ Сборникѣ. ²) Гейденштейнъ, 36, Acta Pol. XI, 262 и 268; Дневникъ послѣдняго по-хода 215.

364.
¹) Гейденштейнъ, 200 и 291 (примѣчаніе); Синбирскій Сборникъ, 70.

365.
¹) Карамзинъ, пр. IХ, 353 и 391; Соловьевъ, VII, 279; Синбирскій Сборн., 98.

366.
¹) Гейденштейнъ, 29 и 30, 160, 213; Дневникъ послѣдняго похода, 122; Acta XI, 233.

367.
¹) Временникъ Ивана Тимофеева, 305 - 307.
²) Карамзинъ, пp. IX, 391; Синбирскій Сборникъ, 115 - 116, 59 я др.

368.
¹) Ср. стр. 191.
²) Николаевскій, Русская проповѣдь XV и XVI в. в. Ж. M. H. Пр. 1868 № 4.
³) Чт. 06. Ист. и Др. росс. 1884, № 4.