Никифор Григора, Nicephorus Gregoras (Νικηφόρος Γρηγοράς) (~1295-1360)
I. Bekker, ed., Nicephori Gregorae Historiae Byzantinae vol. 3, Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae pars XIX (Bonn: Weber, 1829), 517-518;

В отрывке говорится о ВкЛ Альгирдасе (летоп.: Ольгерд), его отношении к православию и политике поставления на Киевскую митрополию своего родственника [через жену Иулианию] Романа. Византийский историк пишет о намерении великого князя литовского принять православие, если Константинопольский патриарх отдаст Киевскую митрополию Роману - кандидату Альгирдаса, родственнику его второй жены Иулиании Тверской. Из отрывка можно сделать заключение о конфессиональной принадлежности великого князя. Латинский перевод I. Bekker'а дан для справки или уточнений. Перевод с греческого сделал френд hgr

[01828] ἀλλ' ἔστιν ἀλλοτριόφρων τε καὶ τῷ ἡλίῳ τὸ τῆς λατρείας σέβας νέµων µέν, ὑπισχνούµε [3.518] νος δ' ἐν τῷ ἄρτι καὶ ὁµόδοξος ἡµῖν κατὰ τὸ τῆς θρησκείας ἔσεσθαι σέβας, εἰ τῷ πρὸς αὐτοῦ πεµφθέντι πρεσβευτῇ Ῥωµανῷ τὴν τῆς ὅλης Ῥωσίας ἐπισκοπὴν καὶ µητρόπολιν ἐγχειρίσαιµεν κατὰ τοὺς νενοµισµένους τῆς ἐκκλησίας θεσµοὺς ἐκ διαδοχῆς τοῦ τετελευτηκότος ἀρτίως ἐκείνου Θεογνώστου.

...но он есть чуждый (чуждевоспитанный) и солнцу служебное почитание воздающий, но пообещав недавно (или "только что"), что будет почитать единославно (т.е. единоверно) с нами по религии, если мы учредим посланному от него посланцу Роману епископию и митрополию всея России, в соответствии с узаконенными церковными установлениями, в преемстве со скончавшимся незадолго (или "как раз тогда") оным Феогностом.

(gens plerumque bellicosa et, quod nimium non est, invicta, sed diversae [518] mentis et solis venerationi deditus, pollicens se in nostram religionem se venturos, si Romano legato a se misso totius Russiae sedem episcopalem et metropolim ad leges ab ecclesia constitutas, ut subsequenti Theognostum brevi antea mortuum tradiderint)

[01829] ἔστεργε γὰρ αὐτῷ καὶ προσέκειτο λίαν, τοῦτο µὲν καὶ ὡς ἐκ γυναικὸς συγγενεῖ τοῦ κηδεστοῦ ῥηγός, ὃς ὁµοροῦντα µὲν τετύχηκεν ἔχων αὐτόν, εὐσεβὴς δ' ἦν οὑτοσὶ καὶ τοῖς θείοις προσκείµενος δόγµασι καθ' ἡµᾶς, ὡς διὰ ταῦτα φίλον εἶναι κἀκεῖνον Ῥωµανῷ τουτῳΐ, καὶ ἡδέως αὐτοῦ ἀκούειν συχνὰ προσιόντος καὶ παραινοῦντος τὰ τῆς εὐσεβείας καὶ διδάσκοντος τάς τε δὴ τῶν προφητῶν καὶ ἀποστόλων ῥήσεις, ὡς καὶ ἀνὰ στόµα φέρειν κἀκεῖνον αὐτάς.

Еще и потому особенно (или: чрезмерно) возлюбил его, что он приходился по жене родственником царева свойственника. Так что он обрел его себе единомышленником (буквально: имеющим общие границы; но этот глагол имел такой смысл по употреблению), и этот человек (houtosi) был благочестив и расположен к нашим божественным догматам, так что сего ради и оному Роману сей был другом, который с удовольствием и помногу его слушал, когда тот приходил к нему и увещавал его о благочестии, а также поучал от пророческих и апостольских речений, так что и он стал носить их на устах.

(nam ei cum amore dediti erant, orto ex soceri regis multeri, qui eos finitimos habebat, pius ille fuit et divinis nostris dogmatis deditus, ita ut amicus Romano esset. lubenter audiebat et laudabat religionem et discebat prophetarum apostolorum verba, ita ut in ore eius versarentur)

[01830] ἔστεργεν οὖν κἀκεῖνος Ῥωµανῷ πῶς µὲν δι' ἐκεῖνα πῶς δὲ διὰ ταῦτα, καὶ µάλιστα ὡς προτελεσθεὶς τὰ τῆς εὐσεβείας ὑπ' αὐτοῦ δόγµατα συχναῖς διδασκαλίαις καὶ παραινέσεσι·

ибо и он возлюбил Романа - отчасти за то, отчасти за это, а наиболее за то, что он был предсовершен в догматах благочестия (т.е. прошел оглашение) многими его учениями и увещаниями.

(Igitur amabat ille Romanum et ob has et ob illas causas. Praesertim quod ab eo in religionis dogmata initiatus erat, crebris doctrinis et admonitionibus)

[01831] καὶ ἦν ἐγγὺς τοῦ καὶ τῷ θείῳ τελεσθῆναι βαπτίσµατι.

и был близок к совершению божественного крещения

(nec multum aberat, quin sacro baptismo imbueretur)

Можно сказать, что перевод этого отрывка публикуется впервые, на русский язык, ещё до 1917г., переводился лишь первый том труда Никифора Григоры. Перевод почти дословный, чтобы лучше передать мысль византийского летописца.