БЕЛОРУССКО-ЛИТОВСКО-ЛАТЫШСКОЕ ПОРУБЕЖЬЕ В ЭПОХУ ЖЕЛЕЗА И РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
(этнокультурные аспекты)

Вадим Иосифович Шадыро

      В результате археологических исследований последних двух десятилетий, проводившихся на северо-западе Беларуси автором, Дучиц Л.В., Егорейченко А.А., Зверуго Я.Г., Медведевым А.М., стало возможным дать не только общую характеристику археологических культур этого региона, но и осветить ряд вопросов, связанных с характером взаимоотношений между       отдельными синхронными культурами, а также контактов их носителей. Следует заметить, что несмотря на интенсификацию полевых исследований, введение в научный оборот новых материалов, до полной ясности в этнокультурной ситуации в пограничном регионе бассейнов Западной Двины (Даугавы) и Немана (Нямунаса) еще далеко. Для освещения интересующего нас вопроса и для реконструкции исторических процессов, имевших место на данной территории во второй половине I тыс. н.э., особый интерес представляют ряд памятников (городища и селища Тарилово, Зазоны, Прудники, Ратюнки, Тясты, Барсуки и др.), которые исследовались в последнее время. Материалы раскопок этих объектов, большая часть которых еще не введена в научный оборот, уже сейчас помогают раскрыть характерные особенности региона и его роль в этнокультурных процессах как в эпоху раннего железа, так и в начальный период средневековья.

      Анализ керамического материала на городище Тарилово на северном берегу оз.Укля - 20 км к юго-востоку от Браслава (раскопки Егорейченко А.А. 1992-1994 гг.) позволил исследователю распределить его на 3 культурно-археологические группы: 1 - гладкостенная - относящаяся к днепро-донецкой культуре; 2 - штрихованная и 3-я -шероховатая и облитая, относящаяся, скорее всего к концу 2-ой и 3-ей четверти I тыс. н.э. (Егорейченко, 1994, с. 22). К последней мы еще вернемся, когда будем касаться процессов более позднего характера. Как видно из графика распределения посуды по пластам (рис. 1: 1), гладкостенная посуда доминирует во всех пластах, кроме III-V. Если учитывать, что элемент штриховки часто присутствовал и на днепро-двинской культуре, то отчетливой смены населения здесь не наблюдается. Однако учитывая наличие ребристой штрихованной посуды и, кроме того, наблюдения автора раскопок о том, что слои с преобладанием штрихованной керамики были окрашены в интенсивно черный цвет пережженной земли, то тогда немирный приход «штри-ховиков» становится вполне очевидным.

      На соседнем городище Ратюнки, расположенным в 25 км западнее упомянутого, которые раскапывала Л.В.Дучиц в 1978-1981 гг. - (вскрыто 236 кв.м) преобладание штрихованной керамики над гладкостенной составляет свыше 65%. Распространение лепной посуды по пластам представлено на графике (рис. 1: 5). Гладкостенная лепная керамика (условно относимая к днепро-двинской культуре - В.И.Ш.) относится к двум типам: 1) баночные и 2) слабопрофилиро-ванные (Дучиц, Митрофанов, 1994, с. 169). Первый тип имеет 3 разновидности: а) сосуды с прямыми или суженными стенками (рис. 2: 4); б) в виде перевернутого усеченного конуса и в) с выгнутым краем венчика (рис. 2: 3, 5). Ко второму типу относится слабопрофилированная посуда с выгнутой верхней частью. Таким образом, максимальное расширение сосуда приходится на уровень плечика горшка (рис. 2: 1, 2). Из штрихованной посуды преобладают образцы ранних форм баночной и слабопрофилированной конфигурации (рис. 2: 6-14). Как указывают авторы, среди обломков ребристых, т.е. поздних (В.И.III.), очень мало развитых, законченных форм, что свидетельствует о том, что процесс формирования ребристых сосудов на городище еще не завершился, а большинство их обломков относится к числу переходных от баночных к ребристым (Дучиц, Митрофанов, 1994, с. 171). Таким образом, учитывая архаичные находки из камня и /189/ кости Ратюнковское городище уже с первой половины II тыс. до н.э. переходит в руки «штриховиков» (Егорейченко, 1996, с. 10, 11).

Рис. 1. Распределение разных типов керамики по пластам из поселений Браславского Поозерья: Тарилово-городище (1), селище (2); Зазоны - городище (3), селище (4); Ратюнки - городище (5). Условные обозначения: керамика гладкостенная (--------), штрихованная (- - - - - -), облитая, шероховатная (- • - • -).

      Материалы из раскопок городища Зазоны, расположенного у шоссе из Браслава на Даугав-пилс, по керамическому признаку дают следующую картину. В количественном отношении преобладает штрихованная и гладкостенная керамика. Что касается облитой и штрихованной керамики, то ее доля незначительная (Егорейченко, 1997, с. 23). Процентное распределение посуды по пластам приводится на графике /190/ (рис. 1:3). Материалы, к сожалению, не опубликованы, но, по утверждению А.А.Егорейченко, штрихованная посуда подразделяется на 3 вида: баночные, слабопрофилированные и ребристые сосуды, со значительным преобладанием баночной формы. Слабопрофилированные горшки, орнаментированные штрихами по всей поверхности, а также косыми или прямыми вдавлениями на шейке являются типичными для раннего этапа городищ северо-востока Литвы. Преобладание на раннем этапе существования городища «штрихо-виков» над местным населением очевидна.

Рис. 2. Образцы гладкостенной и штрихованной керамики из городища Ратюнки, Браславского района./191/

      В рассмотренных 3-х случаях мы сталкиваемся с явлением очевидного давления или натиска в рассматриваемый регион Браславского Поозерья «штриховиков», причем в первом случае в более позднее время - не ранее рубежа н.э., а во втором и третьем - на более раннем этапе, когда привносится только элемент штриховки на сосуды местных форм. Эти факты свидетельствуют о продвижении населения с западного, т.е. прибалтийского ареала штриховиков и конкретно с территории, где имел место литовско-латвийский вариант штрихованной керамики (по А.Васксу), распространенный на территории северо-восточной Литвы и юго-восточной Латвии, и где помимо острореберных горшков встречаются сосуды баночных и профилированных форм (Васкс, 1991, с. 128). А также со стороны литовско-белорусского варианта (юго-восточная Литва и западная Беларусь), для которого характерна почти исключительно острореберная керамика, с орнаментацией по данным А.Г.Митрофанова на 35-45 % (Митрофанов, 1970, с. 200).

      Таким образом, в рассматриваемом регионе наглядно просматривается большая активность «штриховиков», возможно, эта активность была вынужденной, связанной с оттеснением их с запада на восток. Проведенные за последние годы исследования на северо-западе Беларуси подтверждают проведенную нами ранее в предварительном плане западную границу днепро-двинской культуры от Дупилович через Воропаево на Браслав и Краславу (Шадыро, 1985, с. 108). В последнем фундаментальном исследовании по железному веку Беларуси мы отметили, что изучение материалов из городищ Зазоны, Тари-лово, Ратюнки, Масковичи, Лукши (Браславский район) свидетельствуют о наличии контактной полосы по указанной линии, где выявлена как штрихованная, так и гладкостенная керамика (Археалогiя Беларусi. Т. 2, 1999, с. 175). В данном случае мы сталкиваемся с явлением колебания границы в зависимости от хронологического фактора, что вполне естественно для пограничных зон разных археологических культур, тем более родственных. Наблюдения над распространением штрихованной керамики на днепро-двинских городищах в контактных зонах свидетельствуют о преобладающем влиянии «штриховиков» на «днепро-двинцев», причем активизация первых особо заметна с рубежа н.э.

      Обращает на себя внимание и тот факт, что сравнительный анализ гладкостенной керамики раннего железного века юго-восточной Латвии, и порубежной территории Беларуси свидетельствует об ее идентичности, хотя мы чаше всего относили ее к днепро-двинской культуре. Выделенный нами западный, или белорусский, вариант этой культуры - это по сути окраинный или периферийный регион основного ареала, который имеет много существенных отличий от классического верхнеднепровского массива (Шадыро, 1985, с. 109-112). Не вдаваясь в детали этих различий отметим, что они связаны, прежде всего, с прибалтийским влиянием, которое активизируется с продвижением к западу. Ниже Полоцка во многих частях Верхнедвинского, Миорского и Браславского районах общий фон днепро-двинской культуры довольно размыт. Особенно это заметно на землях, прилегающих непосредственно к Западной Двине и, в частности, на правобережье. Свидетельством тому материалы из раскопок городища Тясты под Верхнедвинском (Шадыро, 1985, с. 39-40). Керамический комплекс здесь представлен исключительно гладкостенными тонкостенными сосудами ведрообразных, баночных усеченоконических форм (рис. 3). Подобная керамика выше по течению Западной Двины не встречается, но ее зато часто фиксируют в центральной и северо-восточной Латвии, например на городищах Мукукалнс, Брикули, Нукши, Айзкраукле и т.д. (Васкс, 1991, таб. XX, XXI, XXIII; Vasks, 1994, tab. XVIII 1,2). Говоря о распространении днепро-двинской культуры по бассейну Западной Двины (Даугавы) и останавливаясь на характеристике гладкостенной керамики эпохи раннего железа на порубежных территориях, мы все больше убеждаемся, что рассматриваемую керамику вряд ли можно соотносить с днепро-двинской культурой. Хорошо известно, что гладкостенная керамика с I тыс. до н.э. является одним из наиболее распространенных видов керамики в Латвии. Этот вид керамики, как указывает И.Цимермане, встречается на всей территории Латвии, почти в каждом археологическом памятнике как балтского, так и финского происхождения (Цимермане, 1980, с. 7). Поэтому выявленные керамические комплексы гладкостенной керамики, о которых говорилось выше, следует, на наш взгляд, соотносить с прибалтийскими /192/ древностями эпохи раннего железа. В таком случае речь должна идти о сокращении ареала распространения древностей днепро-двинской культуры по Подвинью, примерно до Верхне-двинска (ранне граница доводилась до Краславы -В.И.Ш.).

Рис. 3. Образцы керамической посуды из городища Тясты (Марылина Гора) Верхнедвинского района.

      Значительные перемены в жизни племен, обитавших на северо-западе Беларуси, зафиксированы с середины V тыс. н.э. Культурно-археологические новации, связанные с изменениями в материальной культуре местного населения, особо наглядно проявились в керамическом комплексе. Свидетельством тому - исчезновение штрихованной и гладкостенной керамики, характерной для эпохи раннего железа. Распространяется облитая и шероховатая, а также гладкостенная керамика, преимущественно баночных форм. В ряде случаев она имеет сквозные отверстия по краю горла сосуда. Широко фиксируются изменения и в характере материальной культуры. На привнесение новых элементов в нее, связанных с перемещением нового населения через северо-восточную Польшу, указывает А.М.Медведев /193/ (Мядзведзеу, 1996, с. 16-17). Безусловно, эти и ряд других явлений, которые имели место как в Прибалтике, так и Беларуси, связаны с европейским процессом Великого переселения народов, которое явилось важнейшим социально-политическим переворотом в европейской истории, положив начало отсчета средним векам. О процессах расселения германских, славянских, а также различного рода перемещениях, взаимовлияниях в балто-славяно-финноязычной среде на территории Беларуси мы уже высказывались ранее (Шадыра, 1995; 1998). Мы еще коснемся этих явлений применительно к рассматриваемому региону, а пока проследим распространение облитой, а также банцеровского облика керамики на памятниках белорусско-литовско-латышского порубежья. Как установлено, с IV-V вв. штрихованная и ранняя глад-костенная керамика на западе Браславского, Миорского и Верхнедвинского районов постепенно вытесняется облитой, шероховатой и гладкостенной керамикой, в основном баночных форм. Следует заметить, что орнаментация в виде пояса сквозных отверстий ниже венчика ранее середины I тыс. н.э., как указывает А.Васкс, на территории Латвии не появляется (Васкс, 1991, с. 78, 79).

      В 1990, 1992 гг. нами проводились раскопки на селище у восточного подножья упомянутого уже городища Тарилово на Браславщине (вскрытая площадь составила 120 кв.м.). Материалы селища относятся к середине и 3-ей четверти I тыс. н.э. (рис. 5). Основу керамического материала составляет посуда с шероховатой, облитой и гладкостенной поверхностью. Небольшой процент выявлен штрихованной и несколько фрагментов керамики с защипами. Довольно часто констатирована орнаментация в виде сквозных отверстий (рис. 4). Что касается незначительного количества облитой керамики, обнаруженной Егорейченко А.А. в верхних слоях городища, то этот факт связан, видимо, с использованием пришлым населением городища в качестве убежища. Подобное явление характерно и для городища Зазоны'. Что касается селища Зазоны, расположенного у подножья городища (раскопки А.А.Егорейченко в 1995— 1998 гг. - вскрыто свыше 200 кв.м; материалы еще не опубликованы), то по сообщениям автора, керамический материал представлен гладкостенной и облитой керамикой, в основном, баночных, реже профилированных форм (рис. 1: 4). Констатирована в ряде случаев орнаментация в виде сквозных отверстий. Набор изделий из металла: серпы, шилья, шпора с загнутыми концами, волютообразные ножи, трапециевидные подвески, пряжка омегообразной формы с прямоугольной обоймой, бронзовый браслет с расширенными концами имеют аналогии в погребениях Литвы V-VI вв., в культуре длинных курганов, прибалтийско-финских, западнославянских древностях. Автор датирует селище V-VIII вв. н.э. (Егорейченко, 1997, с. 26) и предполагает, что оно является одним из самых северных поселений банцеровской культуры. Что касается последнего, то это утверждение довольно сомнительно. Культурная принадлежность этого населения, судя по облику керамической посуды, относится к кругу поселений с облитой и гладкостенной керамикой. Присутствие же незначительного количества профилированной керамики, напоминающей образцы банцеровской культуры, а также находки биконических пряслиц, волютообразных ножей, широко бытующих на памятниках этой культуры, позволяют предполагать, что на селище обитали и «банцеровцы», но скорее всего, в последний период существования поселения. Возможно, что здесь имеет место и просто фактор взаимовлияния, связанный то ли с культурным обменом, то ли с чересполосным расселением населения. Подобную картину можно наблюдать и на городище «Замковая Гора» в Браславе, где также материальная культура нижних слоев 3-ей четверти I тыс. носит смешанный характер, т.е. облитая и шероховатая керамика чередуется с керамикой банцеровского облика.

      В 35 км к северо-востоку от Браслава на левобережье Западной Двины в Миорском районе нами на протяжении более 15 лет ведутся раскопки городища и селища Прудники (вскрыто: на селище - более 1,5 тыс. кв.м, на городище -около 1,0 тыс. кв.м). Из всей массы лепной посуды свыше 90% составляет гладкостенная, облитая и шероховатая керамика. Нижняя дата указанных поселений не опускается ранее IV-V вв. Основные типы посуды V-VIII вв. (рис. 6) описаны нами при характеристике материальной культуры селища Прудники (Шадыра, 1993, с. 170-171). Отметим лишь, что керамики типа Банце-ровщины (банцеровской культуры - В.И.Ш.) здесь не выявлено. Поселения были освоены и использовались населением, употреблявшим глад-костенную, шероховатую и облитую посуду различной модификации. Вполне вероятно, что этническую атрибуцию этого населения следует связывать с предками латгалов.

      Самым восточным пунктом на Подвинье где нами выявлена облитая керамика в объеме 3-4% является городище Барсуки с весьма интересными культурно-хронологическими характеристиками, находящееся на правом берегу Западной Двины, в 3 км ниже Дисны. Здесь /194/ помимо гладкостенной керамики первой половины I тыс. н.э., выявлен лощеный профилированный сосуд, и ведрообразный сосуд с растительными примесями и упомянутая облитая керамика.

Рис. 4. Образцы керамики из селища Тарилова, Браславского района./195/

Рис. 5. Материалы из раскопок селища Тарилова, Браславского района: изделия из железа (1, 2, 5, 9), камня (3, 4), кости (6-8), глины (11-16)./196/

Рис. 6. Реконструкция городища и селища Прудники, Миорского района (а), образцы типичной посуды 2-ой пол. I тыс. н.э. из селища (б)./197/

.

      Таким образом, в бассейне Западной Двины (Даугавы) облитая керамика, по нашим наблюдениям, распространяется на 40-50 км вглубь белорусской территории. Что касается распространения облитой керамики в восточном направлении в бассейне Немана (Нямунаса), то до 9% ее обнаружено на селище Избище Лагойского района (90 км к северу от Минска на р. Двиносе - левый приток Вилии - Нериса). Другие виды керамики представлены на селище следующим образом: штрихованная керамика (47,3%), с расчесами (10,7%), гладкостенная (23,7%), лощеная (9,4%). Селище возникло в начале I тыс. н.э. и существовало с небольшими перерывами вплоть до позднего средневековья. Обитателями его в I тысячелетии попеременно являлись носители культуры штрихованной керамики, типа Банцеровщины и культуры длинных курганов. Выделяется фрагмент верхней части ребристого облитого сосуда (рис. 7), которые в Литве по многочисленным аналогиям, в том числе и из городища Аукштадварис, датируются II-III вв. н.э. (Даугудис, 1966, с. 55-64). Артефакт из Избища относится к V-VI вв., возможно и к более раннему времени (выражаем благодарность Г.В.Штыхову за любезно предоставленную информацию по селищу Избище). Что касается распространения облитой керамики в Белорусском Понеманье, то, судя по данным А.М.Медведева, проникновение ее ограничивается также 40-50 км полосой (Медведев, 1996, рис. 96). Следует особо отметить, что здесь она появляется на 100-150 лет раньше, чем на Под-винье, и имеет более интенсивную форму распространения.

      Анализ керамического материала из пограничных поселений Браславского, Миорского и Верхнедвинского районов свидетельствует о том, что влияние древностей 3-ей четверти типа Банцеровщины здесь весьма приглушено и не влияет на своеобразие культурно-археологического фона культуры поселений с гладкостенной и облитой керамикой белорусско-прибалтийского порубежья. Если говорить о линии разграничения древностей банцеровской культуры и поселений с облитой керамикой, то ее, по нашим наблюдениям, следует проводить западнее Освейского озера на Западную Двину ниже Дисны на оз. Нарочь и далее по р. Наро-чанке к Воложину (рис. 9).

      Таким образом, регион белорусско-литовско-латышского порубежья с эпохи раннего железа являлся весьма своеобразным и активным в этнокультурных процессах, где соприкасались, взаимовлияли и взаимопроникали различного рода культурно-археологические явления. Катализатором этнокультурных процессов в рассматриваемом регионе, повлекшими за собой различного рода экономические и социальные изменения, явились процессы общеевропейского Великого переселения народов.

      Известно, что с середины I тысячелетия во всех регионах Литвы начинает меняться обряд захоронения, переходя на кремацию (Тау-тавичюс, 1980). И только в Жемайтии и на Балтийском побережье сохраняется обряд ингу-мации (Таутавичюс, 1980, с. 82-87). Это свидетельствует о сильном культурном влиянии носителей традиций восточно-литовского обряда погребений.

      Не касаясь полемики этнической атрибуции культуры восточнолитовских курганов, заметим лишь, что новые элементы, наблюдаемые в жизни населения, в том числе и рассматриваемого региона, необходимо соотносить с общеевропейскими процессами IV-V вв. н.э. Кроме того, если наблюдаются изменения в таких консервативных элементах духовной культуры народа как погребальный обряд, то вести речь о притоке нового населения вполне резонно. Развивая эту мысль, коснемся сюжета о миграции кривичей, принимая во внимание точку зрения В.В.Седова и многих других исследователей, о расселении /198/ кривичей с запада. Кстати, о западном происхождении кривичей высказывался и крупнейший литуанист XX в. К.Буга (Būga, 1926). Подробное обоснование этой точки зрения изложено В.В.Седовым (Седов, 1970, с. 105-108; 1974, с. 36-42). Миграция предков кривичей, на наш взгляд, относится к этому периоду и касается рассматриваемой территории. В гипотетическом плане ее можно изложить следующим образом.

Рис. 8. Плотность городищ железного века на северо-западе Беларуси (по данным автора выполнил В. В. Коляда).

      В Северной Европе, на пространствах Балтийского Поморья, мощное движение этнической консолидации германских племен постепенно оттесняет главную иноэтническую группировку западных славян на юг и восток. Нас интересует, прежде всего, группа племен венедского массива, этническая идентификация которых до сегодняшнего времени остается до конца не выясненной. Скорее всего, венедский массив – /199/ собирательное название племен Балтийского побережья, куда входили западные славяне и балты, частично германцы. Видимо, их предков (венетов) размещал К.Тацит в своей «Германии» на востоке от древних германцев (Тацит, 1993). К середине I тыс. н.э. теснимые германцами, они вынуждены были искать себе новых земель на востоке и юго-востоке. Более определенно можно говорить о продвижении группы племен ве-недского массива из Повисленья через Понеманье и Подвинье в финно-угорские пространства Псковского Поозерья и прилегающих территорий. Это было западнославянское население предков кривичей (пракривичей), которое подверглось во время миграции сильной балтизации.

Рис. 9. Этнокультурная ситуация на северо-западе Беларуси во второй пол. I тыс. н. э. Цифры обозначают: 1 -Зазоны (городище и селище); 2 - Ратюнки (городище); 3 - Тарилово (городище и селище); 4 - Прудники (городище и селище); 5 - Тясты (городище); 6 - Барсуки (городище).

      Первое их заселение связано со Средним Понеманьем. Новое население принесло с собой иной обряд погребения - курганы с трупосож-жением, гладкостенную и шероховатую (облитую) посуду в отличие от штрихованной здешних аборигенов. Все эти перемены находят своеотражение и в культуре ранних восточноли-товских курганов, основная концентрация которых наблюдается в восточной Литве и прилегающей территории Беларуси (Таутавичюс, 1959, с. 142, рис. 13), т. е. на западной окраине ареала культуры штрихованной керамики.

      Как известно, регион Среднего Понеманья имеет многочисленные кривичские традиции (топонимика с основой «крив», «крев», культ священника-жреца Крива-Кривейта, первоначальное название Вильнюса - Кривой город, долговременное кривичское самосознание населения и т.д.). Известный лингвист Г.А. Ха-бургаев считает название «кривичи» балтского происхождения (балтский этноним «крива», славянский патронимический суффикс «ич», «ичи») (Хабургаев, 1979, с. 212). На основе изложенных фактов можно высказать следующее предположение. Новое население пришло на Понеманье со своим названием «кревы». «кривы» и соответственно со своими традициями но, /200/ можно допустить, что и переняло его от местного балтского населения. Видимо, отсюда и начинает мигрировать население с этим названием, подвергаясь все большей и большей балтизации. Возможно, славянский патронимический суффикс «ич» и «ичи» закрепился за кривами уже с этого момента, но скорее всего, позднее во время широкого расселения славянских племен в конце I тыс. н.э.

      Пракривичи (или просто «кривы», «кревы»), частично освоив Понеманье, продолжали свое расселение в северо-восточном направлении в финно-угорские пространства через современное белорусско-латышское пограничье. Продвинуться к Балтике кривские племена не могли из-за довольно плотного населения 2-ой пол. I тыс. н.э. на территории современной Литвы и Латвии. Что же касается прилегающего региона современной Беларуси, то заселенность его, по нашим данным, была малой еще с эпохи раннего железного века (рис. 8), что не вызывало осложнений для переселенцев, и поэтому их путь мог проходить, скорее всего, по этому направлению (рис. 9).

      В прибалтийско-финской среде на территории Псковщины, частично Латвии, кривское население создает новый тип погребальных памятников - длинные курганы. Происхождение длинных курганов необходимо связывать с балто-финским и, в некоторой степени, славянским симбиозом. Ранние длинные курганы (V-VII вв. н.э.), которые встречаются на Полотчине, являются южной окраиной культуры ранних длинных курганов, которые с течением времени приобретают черты культуры псковских длинных курганов по территории их наибольшей концентрации. Г.В. Штыхов считает, что исходным регионом распространения культуры ранних длинных курганов является полоцкий регион правобережного Подвинья (Археалогiя Беларусi т. 2, 1999, с. 384; 1999, с. 34). Расселение в псковско-новгородском ареале приобрело широкие масштабы, что вело к распыленности населения, а это, в свою очередь, способствовало постепенному вытеснению его на юг, в Подвинье и Верхнее Поднеп-ровье. Анализ курганных древностей VIII-IX вв. Браславского Поозерья, как в целом и Подвинья, свидетельствует о балтском, в своей основе, характере материальной культуры населения (Дучыц, 1991, с. 10-14). Об этом свидетельствуют и раскопки Е.А. Шмидта курганов Верхнего Под-непровья (Шмидт, 1969, с. 143-144). Убедительно это явление обосновал В.Енуков, который детально проанализировал курганные древности Смоленского Поднепровья и Белорусского Подвинья и пришел к выводу, что наиболее полные аналогии комплексу балтских вещей имеются в латгальских древностях и восточно-литовских курганах (Енуков, 1990, с. 127). Таким образом, круг замыкается. Конечно, в этой схеме много вопросов и проблем, связанных с развитием древностей 3-ей четверти и последующего периода на территории юго-восточной Прибалтики и северо-западной Беларуси. Новые исследования, а также уточнение атрибуции ранее полученных материалов будут способствовать выяснению ряда проблем, связанных с историей населения эпохи железа и раннего средневековья белорусско-литовско-латышского порубежья.

ЛИТЕРАТУРА

Археалоiя Беларусi Жалезны век i ранняе сярэднявечча. Мн., 1999. Т. 2. 504 с.
Būga К., 1924 - Die Vorgeschichte der Aistischen (Baltischen) Stamme im Lichte der Ortsnamenforschung // Streitberg Festgabe. Leipzig, 1924. Працы I з'езда да-следчыкау Беларускай археалогii i археаграфii. Мiнск, 1926. Працы. Т. I. С. 27-30.
Васкс А. - Керамика эпохи поздней бронзы и раннего железа Латвии. Рига, 1991. 198 с.
Vasks А., 1994 - Brikulu nocietinata apmetne. Riga, 1994. 124 1pp.
Даугудис В., 1996 - Некоторые данные о происхождении и хронологии шероховатой керамики в Литве // Труды АН Лит. ССР, сер. А, 1966 3(22). С. 55-64.
Даугудис В., 1966 - Некоторые данные о хронологии и происхождении керамики с шероховатой поверхностью в Литве // Древности Белоруссии. Мн., 1966. С. 163-165.
Дучыц Л.У., 1991 - Браслаускае Паазер'е у IX-XIVCT.CT. Мн., 1991. 120 с.
Дучиц Л.В., Митрофанов А.Г., 1994 - Городище Ратюнки // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. № 5. Мн., 1994. С. 163-182.
Егорейченко А.А., 1994 - Железный век Браславского Поозерья / Браслаускiя чытаннi. Матэ-рыялы II навукова-краязнаучай канферэнцыi. Брас-лау, 1994.
Егорейченко А.А., 1996 - Этнокультурная ситуация в Белорусском Подвинье // Гiстарычна-археалагiчны зборнiк. № 10. Мн., 1996. С. 8-11.
Егорейченко А.А., 1997 - Городище и селище Зазоны / Браслаускiя чытаннi. Матэрыялы IV наву-кова-краязнаучай канферэнцыi. Браслау, 1997. С. 22-26.
Енуков В.В., 1990 - Ранние этапы формирования смоленско-полоцких кривичей. М., 1990. 262 с. /201/
Медведев А.М., 1996 - Беларуское Понеманье в раннем железном веке. Мн., 1996. 200 с.
Мядзведзеў А.М., 1996 - Насельніцтва лясной паласы Усходняй Еўропы і падзеі Вялікага перася-лення народаў // Гістарычна-археалагічны зборнік. № 10. Мн., 1996. С 12-20.
Митрофанов А.Г., 1970 - Памятники восточно-балтийских племен // Очерки по археологии Белоруссии. Ч. 1. Мн., 1970. С. 184-224.
Седов В.В., 1970 - Славяне Верхнего Поднеп-ровья и Подвинья. М., 1970. 200 с.
Седов В.В., 1974 - Длинные курганы кривичей // САИ. М., 1974. 68 с.
Таутавичюс А., 1959 - Восточнолитовские курганы // Вопросы этнической истории народов Прибалтики (Труды Прибалтийской объединенной комплексной экспедиции, т. 1). М., 1959. С. 128-153.
Таутавичюс А.З., 1980 - Балтские племена на территории Литвы в І тыс. н.э. // Из древнейшей истории балтских народов. Рига, 1980. С. 80-88.
Тацит Корнелий., 1993 - О происхождении и местах обитания германцев / Литературные памятники. Соч. в 2 т. РАН. СПб, 1993.
Хабургаев Г.А., 1979 - Этнонимия «Повести временных лет в связи с задачами реконструкции восточнославянского глоттогенеза». М. 1979.
Цимермане И.Р., 1980 - Керамика I тыс. н.э. как источник для исследования этнической истории и культурных взаимоотношений на территории Латвии // Из древнейшей истории балтских народов (по данным археологии и антропологии). Рига, 1980. С. 70-79.
Шадыра B.I., 1985 - Раскопкі Марылінай Гары // Помнікі гісторыі i культуры Беларусі. № 3. Мн., 1985. С. 39-40.
Шадыро В.И., 1985 - Ранний железный век Северной Белоруссии. Мн., 1985. 126 с.
Шадыра В.І., 1993 - Фіна-угры, балты i славяне на по0начы Беларусі ў I тыс. н.э. // Весці АНБ. Се-рыя гуманітарных навук. № 3. Мн., 1993. С. 83-90.
Шадыра В.І., 1993 - Селішча Пруднікі на беларуска-латышскім парубежжы // Гістарычна-археалагічны зборнік (памяці Міхася Ткачова). Ч. II. Мн., 1993. С 170-182.
Шадыра В.I., 1995 - Вялікае перасяленне народаў i крывічы // Гістарычна-археалагічны зборнік. № 7. Мн., 1995, с 202-212.
Шадыра В.I., 1998 - Да пытання аб ролі еўрапейскіх этнакультурных працэсаў I тыс. н.э. у этнагенезе беларусаў (археалагічны аспект) // Славяне и их соседи (археология, нумизматика, этнология) (сборник посвященный 70-летию Э.М. Заго-рульского). Мн., 1998. С. 86-91.
Шмидт Е.А., 1969 - Балтийская культура в верховьях Днепра во второй половине I тыс. н.э. // Acta-Baltica-Slavica, VI. Bialystok, 1969.
Штыхов Г., 1999 - Культура ранних длинных курганов V-VI вв. в Беларуси // Lietuvos archeologija. Vilnius, 1999. Т. 18. С. 25-36.
/202/

BELARUSSIAN-LITHUANIAN-LETTISH FRONTIER REGION AT THE IRONAGE AND THE EARLY MIDDLE AGES
(ethnocultural aspects)

Vadim Shadyro
Summary

      The author analyses early iron age ceramical material from the frontier regions of Belarus and reaches the conclusion that the character of the population was mixed up (striated pottery and Dnieper-Dvina cultures). By the end of the Ist. century A.D. the striated pottery tribes were characterized by activization and at different times they settled down in new places in the East direction (hillforts Ratunky, Zazony, Tarilovo). These facts are demonstrated by the diagrams illustrating the arrangement of different pottery types in the stratums (Fig. 1-3).

      Since V C.A.D. the striated pottery began to disappear and was succeeded by semi-slipped and smooth-walled pottery, mainly in the form of a jar and a pail. Farthenware was usually ornamented by holes at the vessel neck. The new population used both old and formed new settlements (Tarilovo, Zazony, Prudniky) (Fig. 4-6).

      The semi-slipped pottery is spread over for Belarus 40-50 km down from the actual borders of Lithuania and Latvia. Vestiges of Banzer culture are found to the east of the line: lake Osveya-Disna, lake Narotch - river Narotchanka (Fig. 9).

      New traditions in the life of the people living on the borders of Lithuania are connected with the newly appeared cremation rite in the area of easterun Lithuanian burials.

      The author explains all the social and ethnocultural changes by the process of the Great Migration in Europe since IV cent. A.D. the Vened group of tribes (western Slaves, Baltic people and perhaps, Germans) began to move away from the Baltic coast and the Vistula basin to settle down in the middle stream basin of the river Neman and in Sebej lake region through the river Western Dvina (Fig. 9). The author believes that migration stream contributed to the formation of Kryvitch people - Western Slaves who underwent strong influence of Baltic populations in the Middle Neman region and in /203/ their turn left their traces in the culture of local inhabitants. These peculiarities are reflected in the culture of eastern Lithuanian burial mounds. Moving further to North-East to Finno-Ugric territories through the Western Dvina they underwent strong Baltic influeuce. In Finno-Ugric surroundings Kryvitch tribes synthesized the culture of early long burials preserving in a greater part Baltic features. In its later evolution this culture in the upper reaches of the Dniepr and in the Belorussian basin of the Dvina kept the same Baltic character in the type of burial implements and of woman bijoux. Hence the roots of these traditions should be found in Latgallian and East-Lithuanian antiquities of the 3rd quarter of the I C. A.D.

THE LIST OF ILLUSTRATIONS

Fig. 1. The distribution of various types of ceramics in layers of settlements situated at lake regions of Braslav district: Tarilovo - the hill-fort (1), the hamlet (2); Zazony - the hill-fort (3), the hamlet (4); Ratiunki - the hill-fort (5). The agreed marking: smoothed ceramics (--------), scratched ceramics (- - - - - ), polished ceramics, pipe-modeled ceramics (- • - • -)
Fig. 2. The samples of smoothed and scratched ceramics from Ratiunki hill-fort, Braslav district
Fig. 3. The samples of ceramic dishes from Tiasty hill-fort (Marylina Gora), Verkhnedvinskij district
Fig. 4. The samples of ceramics from Tarilovo hamlet Braslav district
Fig. 5. The materials of excavations in Tarilovo hamlet, Braslav district: artefacts of iron (1,2,5,9); stone (3, 4); bone (6-8); clay (11-16)
Fig. 6. (a) The reconstruction of Prudniki hill-fort and hamlet, Mior district; (b) the samples of typical dishes of the 2nd half of the First Millenium A.D. from the hamlet
Fig. 7. A fragment of a dish with a glazed surface. Izbishche hamlet, Lagoj district
Fig. 8. The density of hill-forts in the NW of Byelorussia in the Iron Age in the 2nd half of the First Millenium A.D. (prepared by V.V.Koliada according to the data of the author)
Fig. 9. The ethnocultural situation in the NW of Byelorussia in the 2nd half of the First Millenium A.D. The marking: 1 - Zazony (the hill-fort and the hamlet); 2 - Ratiunki (the hill-fort); 3 - Tarilovo (the hill-fort and the hamlet); 4 - Prudniki (the hill-fort and the hamlet); 5 - Tiasty (the hill-fort); 6 - Barsuki (the hill-fort)

Translated by Inita Tamošiūnienė

Др. Вадим Иосифович Шадыро
Нациянальная Акадэмія Навук Беларусі,
Институт гісторыі Беларусі,
бул. Б. Скарыны 1, 220072-Мінск. Тел. 2 68 58 89.
/204/

"Iš baltų kultūros istorijos"
Отв. редактор Витаутас Казакевичюс.
Вильнюс: Diemedis, 2000.
220 с. Обл. 600 экз.

[ Вернуться в раздел до XII века | Вернуться в Оглавление ]